сховати меню
Розділи: Огляд

Новое в психиатрии

kostuchenko.jpg
Ведущий рубрики:
Станислав Иванович Костюченко - ассистент кафедры психиатрии Национальной медицинской академии последипломного образования имени П.Л. Шупика

Адрес для корреспонденции:

В электронном издании Translational Psychiatry американские и австралийские генетики и психиатры A. Agrawal et al. представили обзор генетических исследований при расстройствах, вызванных употреблением психоактивных веществ (2012; 2: e140). Испытания были разделены на группы по направлениям.
В первую группу включили исследования, в которых изучали роль наследственных факторов в развитии зависимостей от различных типов психоактивных веществ. Так, по результатам исследований, проводившихся среди близнецов и приемных детей, было показано, что случаи зависимости в семейном анамнезе наблюдались при алкоголизме (48-66%), зависимости от никотина (33-71%), марихуаны (51-59%) и кокаина (42-79%). Более низкий уровень влияния наследственности наблюдался при опийной наркомании – до 23%.
Вторую группу составили исследования, в которых проводили поиск генов зависимости. При алкоголизме был обнаружен полиморфизм вариантов генов алкогольдегидрогеназы. Для других форм зависимостей результаты проверок генов-кандидатов были противоречивыми. Так, при зависимости от никотина изучались гены белков N-холинорецепторов, от марихуаны – гены белков каннабиноидных и ГАМК-рецепторов. Значительно большее количество генов-кандидатов предполагается при кокаиновой зависимости – это гены ферментов, участвующих в обмене дофамина (например, дофамин-бета-гидроксилазы и катехол-о-метилтрансферазы).
Третья большая группа исследований включала результаты клинических испытаний, в которых были обнаружены генетические подтипы зависимости и ее биомаркеры. Последние больше известны и широко используются при расстройствах, вызванных употреблением алкоголя, например тесты функций ферментов печени гамма-глутамилтрансферазы или трансферина, на активность которых влияет продолжительное употребление алкоголя. Гены этих ферментов, вероятно, представляют большой интерес для дальнейших исследований.
Испытания четвертой группы посвящены совершенствованию методов генетических исследований в этой области. В них предлагались новые подходы к статистической обработке и моделированию генетических испытаний, рассматривались методология и подходы к получению и интерпретации данных.
В пятой группе исследований изучалось взаимодействие генетических и средовых факторов, то есть какие средовые влияния способствуют реализации генетической предрасположенности к зависимости. В этиологии расстройств, вызванных употреблением психоактивных ве-ществ, крайне трудно определить, каким факторам принадлежит решающая роль в формировании зависимости – генетическим или средовым. Например, в нескольких наблюдениях у подростков из социально неблагополучных семей обнаруживалась более значимая генетическая предрасположенность к алкоголизму по сравнению с общей популяцией. С другой стороны, в одном исследовании была показана уязвимость к психосоциальным стрессам у лиц с генетической предрасположенностью к алкоголизму.
Последняя группа – исследования фармакогеномики зависимости от психоактивных веществ. Интерес к этой области появился после ряда сообщений о том, что лечение акампросатом или налтрексоном при алкогольной зависимости и бупропионом или варениклином при никотиновой более успешно у лиц с определенным генетическим профилем. Это по-служило толчком к дальнейшему изучению молекулярных механизмов действия этих средств и их возможных генетических детерминант. Также есть сведения, что в поддерживающей фармакотерапии алкоголизма эффективность СИОЗС (ондансетрон и сертралин) зависит от генетического профиля пациентов.
В заключение, авторы обобщили критические замечания, которые чаще всего звучат в адрес генетических исследований зависимостей. Во-первых, сила эффекта выявляемых генетических факторов обычно является малой, во-вторых, при этих расстройствах проще доказать влияние средовых факторов, и их величина эффекта намного больше. Несмотря на эти факты, интерес к генетике зависимостей не ослабевает.

· · ·

В октябрьском номере журнала «НейроNEWS: психоневрология и нейропсихиатрия» за 2011 г. были освещены основные направления поиска новых средств для лечения шизофрении. В этом материале значительное внимание уделялось глутаматергическим средствам. Это связано с развитием глутаминовой гипотезы шизофрении как альтернативы дофаминовой. В журнале международной научно-исследовательской сети ISRN Pharmacology был опубликован обзор K.V. Sendt et al., в котором обобщены основные положения этой гипотезы, представлены имеющиеся доказательства и перспективы дальнейшего развития (2012).
Способность антипсихотиков первого и второго поколения контролировать позитивные психотические симптомы шизофрении объяснялась блокадой D2-рецепторов в кортикальных дофаминовых путях (хотя профиль влияния атипичных антипсихотиков на нейротрансмиттерные системы более разнообразен). Отсутствие терапевтического ответа когнитивных и негативных симптомов при лечении антипсихотиками способствовало поиску альтернативных объяснений этиологии шизофрении. Первые предположения о причастности глутамата, основного медиатора возбуждения в ЦНС, были связаны с наблюдениями психомиметического действия при интоксикации фенциклидином и дофамином – веществами, которые блокируют NMDA-рецептор (один из двух основных рецепторов нейротрансмиссии глутамата), причем интоксикационные психозы, вызванные этими препаратами, характеризуются не только позитивными симптомами, схожими с таковыми при шизофрении, но также поведенческими и когнитивными. Таким об-разом, появилась теоретическая модель, согласно которой шизофрения обусловлена снижением функции NMDA-рецепторов и чрезмерной активностью глутамата.
Подтверждения этому были получены в ряде нейровизуализационных исследований, показавших увеличение содержания глутамата в префронтальных участках у нелеченых больных шизофренией и его нормализацию после антипсихотического лечения. Также у лиц с шизофренией был выявлен полиморфизм нескольких генов, которые кодируют белки, входящие в состав NMDA-рецепторов.
В рамках данного сообщения не представляется возможным описать сложную структуру и функции глутаматергических синапсов и рецепторов, отметим лишь, что многообразная их структура способствует поиску множества точек приложения фармакологического воздействия. В настоящее время ни один препарат, влияющий на глутаматергическую трансмиссию, не одобрен для лечения шизофрении. Не были убедительными доказательства результатов клинических испытаний у больных шизофренией в отношении ламотриджина и топирамата. Проводятся клинические исследования эффективности но-вых средств в качестве монотерапии или дополнительного лечения шизофрении, в которых изучают вещества, стимулирующие NMDA- рецепторы.
В обзоре приведены примеры испытаний и освещены их основные результаты. В ходе их проведения значительные трудности представляли переносимость и безопасность препаратов, что связано с большой представленностью глутаматергических рецептов в различных отделах мозга и, как следствие, с возникновением различных побочных эффектов. На сегодняшний день имеются лишь обнадеживающие результаты некоторых испытаний, что стимулирует проведение дальнейших исследований в этом направлении.

· · ·

В майском номере журнала Innovations in Clinical Neuroscience психиатры из США R.A. Sansone и L.A. Sansone опубликовали небольшой обзор исследований, в которых изучали соблюдение приема антидепрессантов (2012; 9 (5-6): 41-46). Современные руководства по фармакологическому лечению депрессивных расстройств рекомендуют применение антидепрессивных средств продолжительностью от нескольких месяцев до одного года. В ряде крупных исследований было выявлено, что около трети пациентов с депрессией не достигают ремиссий, и одной из серьезных причин этого может быть несоблюдение приема анти- депрессантов.
Авторы идентифицировали 6 ис-следований, проведенные за последние 10 лет, в которых изучали применение антидепрессантов больными психиатрических клиник, и 13 исследований при участии пациентов первичной медицинской помощи. В популяции больных психиатрических клиник показатели несоблюдения приема антидепрессантов варьировали от 13,0 до 55,7%, причем этот уровень возрастал с увеличением продолжительности периода изучения. Среди пациентов первичной медицинской помощи уровень нарушения приема антидепрессантов варьировал в более широком диапазоне (от 4,8 до 87,6%), в среднем 46,2%, однако при более тщательном анализе средних показателей каждого исследования это число составило 77,5%. Авторы отметили, что наименьший процент несоблюдения приема наблюдался в двух американских исследованиях, которые проводились среди пациентов программ с государственным страховым покрытием расходов на медицинскую помощь, то есть лечение было недорогим или бесплатным.
Кроме того, авторы предприняли попытку обобщить причины прекращения приема антидепрессантов. Были выделены следующие: побочные эффекты; высокая цена медикаментов, особенно если их стоимость не покрывается медицинской страховкой, что пациентами воспринималось как отсутствие необходимости принимать препарат; различные страхи и опасения больных по поводу побочных эффектов при длительном приеме антидепрессантов (например, сексуальные дисфункции, вероятность зависимости от препаратов); меньшая тяжесть депрессии; недостаточный контроль за приемом со стороны клиницистов; низкая мотивация принимать препараты. Авторы сделали выводы, что указанные разнообразные причины несоблюдения пациентами предписанного приема антидепрессантов условно можно разделить на две группы: те, которые зависят от самих пациентов, и те, которые зависят от клиницистов, хотя последним принадлежит значительная роль, как в обучении больного правильно принимать препарат, так и в мониторинге приема.

Наш журнал
у соцмережах:

Випуски за 2012 Рік

Зміст випуску 6-2, 2012

Зміст випуску 2-1, 2012

Зміст випуску 10 (45), 2012

Зміст випуску 8 (43), 2012

Зміст випуску 7 (42), 2012

Зміст випуску 6 (41), 2012

Зміст випуску 5 (40), 2012

Зміст випуску 4 (39), 2012

Зміст випуску 3 (38), 2012

  1. М. Мартинес

Зміст випуску 2 (37), 2012

Випуски поточного року

Зміст випуску 1, 2024

  1. І. М. Карабань, І. Б. Пепеніна, Н. В. Карасевич, М. А. Ходаковська, Н. О. Мельник, С.А. Крижановський

  2. А. В. Демченко, Дж. Н. Аравіцька

  3. Л. М. Єна, О. Г. Гаркавенко,