Національні клінічні настанови щодо лікування хвороби Паркінсона: принципи, завдання, структура
Нарушения ходьбы и равновесия в пожилом и старческом возрасте: клиническая диагностика и ведение пациентов
Купирование клинических проявлений депрессии у пациентов пожилого возраста
Особенности проявления психосоматических расстройств у лиц пожилого возраста
Лечение тревоги у лиц пожилого возраста: клиническая эффективность афобазола
Распространенность депрессии среди лиц пожилого возраста в Украине
Эффективность церебролизина в сочетании с рисперидоном у пациентов с шизофренией и преимущественно негативными симптомами
Подходы к лечению психологических и поведенческих симптомов при деменции
Центральная постинсультная боль: актуальные вопросы
Методы терапии доброкачественного пароксизмального позиционного головокружения
Влияние милдроната на двигательные расстройства при дисциркуляторной энцефалопатии
Танакан при лечении легких и умеренных когнитивных расстройств сосудистого генеза
Лечение эссенциального тремора
Применение препарата габагамма в комплексной терапии хронических вертеброгенных радикулопатий
Роль нейропротекции в терапии гипертонической энцефалопатии
Трифлузал в лечении острых и хронических форм цереброваскулярных нарушений и ассоциированной кардиальной патологии
Коррекция вестибулярных нарушений у больных пожилого возраста, перенесших ишемический инсульт

Распространенность депрессии среди лиц пожилого возраста в Украине

С.И. Костюченко, Национальная медицинская академия последипломного образования имени П.Л. Шупика, г. Киев

Согласно эпидемиологическим исследованиям, проводившимся в развитых странах, депрессивные расстройства чаще встречаются среди лиц молодого возраста, а в возрасте старше 65 лет обнаруживается тенденция к снижению. В частности, эта информация подтверждалась в ходе исследования «Психическое здоровье в мире», проведенного в странах Западной Европы, США и других развитых странах, результаты которого представлены на рисунке 1 [1]. Однако по ранее опубликованным данным этого исследования, полученным в Украине, количество лиц с симптомами, соответствовавшими критериям депрессивного эпизода, возрастало в старшей возрастной группе [2, 3]. На рисунке 2 отмечены уровни распространенности депрессивного эпизода на протяжении жизни в Украине. Эти результаты согласовываются с данными небольших эпидемиологических исследований, проводившихся в России [4, 5]. При подведении итогов исследования «Психическое здоровье в мире» в развивающихся странах также отмечался рост количества депрессивных расстройств в старших возрастных группах (рис. 3) [1].

Данных о факторах риска депрессии в пожилом возрасте в развивающихся странах немного. Предполагается, что росту количества депрессий с возрастом могут способствовать бедность, алкоголизм, плохое физическое здоровье [6]. Данные западных исследований с большим постоянством сообщали о схожих коррелятах депрессии в пожилом возрасте, среди которых отмечались проживание в одиночестве, психические расстройства в прошлом, проблемы с физическим здоровьем (состояния, сопровождающиеся хронической болью) и частые визиты к врачам [7-13]. Следует отметить, что общим показателем для развитых и развивающихся стран среди вышеперечисленных является плохое физическое здоровье [11].

В данной статье коротко рассмотрены распространенность депрессивного эпизода на протяжении 12 месяцев и его факторы риска среди лиц в возрасте старше 50 лет. С более подробным анализом этих результатов можно ознакомиться в другой публикации [14].

Методы исследования и анализа данных

Из общего количества участников исследования в возрасте старше 18 лет (4725 человек) число лиц старше 50 лет (51-91 год) составило 1843 респондента. Диагноз депрессивного эпизода (использовались критерии большого депрессивного эпизода DSM-IV) определялся на основании структурированного диагностического интервью (CIDI-3.0).

Сравнение различий между мужчинами и женщинами проводилось путем расчета критерия ч². В анализ взаимосвязи риска депрессивного эпизода, который оценивался путем расчета корректированных показателей отношения шансов, были включены демографические факторы (пол, возраст, условия проживания, образование, регион и социально-экономическое положение), психическое здоровье (депрессивный эпизод, тревожные расстройства и расстройства, вызванные употреблением алкоголя в возрасте до 50 лет) и проблемы с физическим здоровьем (состояния, сопровождающиеся болью, сердечно-сосудистые заболевания, другие хронические патологии, например, астма, сахарный диабет, язвенная болезнь, рак и частота визитов к врачам за последний год), а также снижение функционирования в пяти сферах (ухудшение ролевого функционирования, когнитивных функций, двигательной активности, ухода за собой и социального взаимодействия).

Результаты исследования и их обсуждение

В таблице 1 представлена общая демографическая характеристика выборки респондентов в возрасте старше 50 лет. Около трети составили лица старше 70 лет, большинство проживали в браке, имели образование выше среднего, третья часть проживала в сельской местности. Женщины были значительно старше мужчин; они чаще, чем мужчины, сообщали о бедности (48,3 и 30,7% соответственно).

Распространенность депрессивного эпизода на протяжении 12 месяцев среди женщин (14,4%) была значимо выше, чем среди мужчин (7,1%) (ч² = 28,4; p < 0,001), ее уровень в возрастных группах респондентов старше 50 лет значительно не отличался (табл. 2). Также у женщин в два раза чаще депрессивный эпизод впервые отмечался в возрасте до 50 лет по сравнению с мужчинами.

В таблице 3 приведены только статистически значимые корректированные факторы риска депрессивного эпизода на протяжении 12 месяцев. После коррекции для всех демографических переменных значимыми были только проживание в одиночестве у мужчин (почти в четыре раза чаще, чем среди состоявших в браке), у женщин важным демографическим фактором риска в корректированной модели оставалась бедность. Такие демографические факторы, как возраст, образование, регион проживания и трудоустройство не были значимыми ни в некорректированной, ни в окончательной модели, их влияние предполагалось, однако не подтвердилось [2, 3].

Из факторов риска, относящихся к психическому здоровью, у мужчин и женщин первостепенными были депрессивные эпизоды в прошлом (до 50 лет), у женщин, кроме того, – тревожные расстройства в анамнезе. Незначимым фактором риска оказались расстройства, вызванные употреблением алкоголя в прошлом.

Из всех медицинских факторов риска (5 и более визитов к врачам на протяжении последнего года, состояния, сопровождающиеся болью, сердечно-сосудистые и другие патологии) в окончательной модели значимыми факторами риска остались более частые визиты к врачам у мужчин и другие заболевания у женщин.

Из проанализированных пяти сфер ухудшения функционирования в окончательной модели наиболее серьезными факторами риска депрессивного эпизода на протяжении 12 месяцев были: у мужчин – снижение ролевого функционирования, у женщин – ухудшение когнитивных функций и ухода за собой. Снижение функционирования в других сферах (двигательная активность и социальные взаимодействия) не были значимыми факторами риска.

Данные исследования указывают, что среди лиц пожилого возраста распространенность депрессивного эпизода на протяжении 12 месяцев превышает таковую в развитых странах почти в четыре раза [1].

У мужчин и женщин сильным предиктором недавнего депрессивного эпизода являлись эпизоды депрессии в прошлом. У мужчин значимыми факторами были также одиночество, частые визиты к врачам за последний год и ухудшение ролевого функционирования, у женщин – бедность, тревожные расстройства в прошлом, «другие» хронические соматические заболевания, ухудшение когнитивных функций и ухода за собой.

Злоупотребление алкоголем или алкогольная зависимость не являлись серьезным фактором риска ни у мужчин, ни у женщин. Последнее не совпадает с результатами исследования, проведенного в России, в котором чрезмерное употребление алкоголя значимо ассоциировалось с депрессией [6]. Хотя согласно имеющимся данным такая взаимосвязь предполагалась, принимая во внимание методологические недостатки исследования среди других возможных факторов риска этот фактор, определенно, не был приоритетным [15].

Ряд выявленных факторов риска депрессии в пожилом возрасте совпадают с выявленными в западных исследованиях, а именно эпизоды депрессии в прошлом, что может отражать рецидивирующий характер рекуррентного депрессивного расстройства, одиночество, частые визиты к врачам, хронические соматические заболевания и ухудшение функционирования [7, 16-20]. Однако следует отметить, что в западных выборках корреляция с депрессией часто выявляется для сердечно-сосудистых заболеваний и состояний, сопровождающихся болью.

Последнее, что хотелось бы отметить, при сравнении результатов западных исследований психического здоровья среди лиц пожилого возраста и рассматриваемого наблюдения, дизайн последнего не подтверждает причинно-следственную связь между депрессией и некоторыми характеристиками выборки пожилых людей в Украине. Во-первых, в западных выборках намного больше респондентов в возрасте старше 75 лет, что может объясняться меньшей продолжительность предстоящей жизни в Украине, во-вторых, качество жизни, социально-экономическое состояние лиц пожилого возраста, в частности лиц с соматическими заболеваниями и ухудшением функционирования на момент проведения исследования, не представлялось возможным сравнить ни качественно, ни количественно, или назвать оптимальным [14].

Выводы

Необходимо отметить, что многие факторы риска депрессии среди лиц пожилого возраста в Украине схожи с таковыми, о которых сообщалось в ходе проведения исследований в Западной Европе. Данное исследование обозначило группы высокого риска, которые могут быть объектом инициатив общественного здравоохранения по выявлению и лечению депрессии в этой возрастной группе. К ним относятся мужчины, которые часто обращаются к врачам, женщины с крайне низким уровнем дохода и различными хроническими соматическими заболеваниями, а инициативы могут касаться повышения уровня знаний и навыков выявления депрессии врачами общей практики, а также улучшения и создания возможностей для оказания необходимой помощи при депрессивных расстройствах в наименее стигматизирующих условиях.

Литература

1. Kessler R.C., Birnbaum H.G., Shahly V., Bromet E., Hwang I., McLaughlin K.A., Sampson N., Andrade L.H., de Girolamo G., Demyttenaere K., Haro J.M., Karam A.N., Kostyuchenko S., Kovess V., Lara C., Levinson D., Matschinger H., Nakane Y., Browne M.O., Ormel J., Posada-Villa J., Sagar R., Stein D.J. Age differences in the prevalence and co-morbidity of DSM-IV major depressive episodes: results from the WHO World Mental Health Survey Initiative // Depress Anxiety. – 2010. – 27 (4). – Р. 351-364.

2. Bromet E.J, Gluzman S.F., Paniotto V.I., Webb C.P.M., Tintle N.L., Zakhozha V., Havenaar J.M., Gutkovich Z., Kostyuchenko S., Schwartz J.E. Epidemiology of psychiatric and alcohol disorders in Ukraine Findings from the Ukraine World Mental Health survey // Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. – 2005. – 40. – Р. 681-690.

3. Bromet E.J. Gluzman S.F., Tintle N.L., Paniotto V.I., Webb C.P.M, Zakhozha V., Havenaar J.M., Gutkovich Z., Kostyuchenko S., Schwartz J.E. The state of mental health and alcoholism in Ukraine. In: The WHO World Mental Health Surveys: Global Perspectives on the Epidemiology of Mental Disorders. Ed. by R.C. Kessler and T.B. Ustun. – Cambridge University Press, 2008. – Р. 431-446.

Список литературы, включающий 20 пунктов, находится в редакции.