Разделы:
Обзор
Энцефалит с антителами к NMDA-рецепторам: обзор современных исследований
Вы когда-нибудь слышали о книге «Человек, который принял жену за шляпу» Оливера Сакса 1?
Вот так существуют и антитела, которые ошибочно принимают мозг за антиген.
J. Dalmau 2
Вот так существуют и антитела, которые ошибочно принимают мозг за антиген.
J. Dalmau 2
Интерес к паранеопластическим неврологическим синдромам в конце 80-х гг. прошлого века вступил в «эпоху ренессанса». Это произошло во многом благодаря работам J. Dalmau et al., которые усовершенствовали технологии выявления антинейрональных антител и в последующем применили их для изучения ряда неврологических синдромов неясной этиологии. В середине нынешнего десятилетия эта группа исследователей выделила заболевание, названное энцефалитом с антителами к N-метил-D-аспартатным (NMDA) рецепторам, развитие которого связано с выработкой антител к NR1/NR2-гетеромерам NMDA-рецепторов [5]. Впервые заболевание диагностировано у молодых женщин, страдавших тератомой яичника. До выявления этиологической роли антител к NMDA-рецепторам оно носило название паранеопластического энцефалита, ассоциированного с тератомой яичника [1, 2, 6, 22, 33, 35, 39]. По мнению японских исследователей T. Iizuka et al. (2005, 2008), клиническая картина энцефалита с антителами к NMDA-рецепторам имеет полное фенотипическое соответствие описанным ранее энцефалитам неизвестной этиологии, которым давали различные наименования: острый диффузный лимфоцитарный менингоэнцефалит [15, 24], острый обратимый лимбический энцефалит [42], острый ювенильный негерпетический энцефалит, поражающий женщин [20], острый ювенильный энцефалит [21].
NMDA-рецепторы являются лигандзависимыми катионными каналами. Активация NMDA-рецепторов играет ключевую роль в синаптической пластичности, которые состоят из субъединиц NMDAR1 (NR1) и NMDAR2 (NR2). Субъединицы NR1 связывает глицин, а NR2 (A, B, C или D) – глутамат [26], они комбинируются между собой, формируя различные подтипы рецепторов с отличительными фармакологическими свойствами, локализацией и способностью взаимодействовать с внутриклеточными мессенджерами. Предполагается, что гиперактивность NMDA-рецепторов, вызывающая эксайтотоксичность, имеет существенное значение в механизмах развития эпилепсии, деменций, патогенезе инсульта и других состояний, в то время как их низкую активность связывают с формированием шизофрении [3, 25, 40, 41].
Клиническая картина
Описание клинических проявлений энцефалита с антителами к NMDA-рецепторам, приведенное ниже, основывается на исследованиях больных с четко установленной этиологией заболевания [5, 7, 16]. Средний возраст начала болезни составляет 23-25 лет [5, 16]. Заболевание встречается зачастую у женщин, у мужчин описаны лишь единичные случаи. Т. Iizuka et al. (2008) выделили несколько фаз (стадий) в развитии данного энцефалита: продромальную, психотическую, ареактивную, гиперкинетическую и фазу постепенного регресса симптомов [16].
Пациенты в продромальной фазе заболевания страдают от неспецифических ОРВИ-подобных симптомов (лихорадки, утомляемости, головной боли). Данная фаза развития болезни длится в среднем около пяти дней.
Переход в следующую, психотическую, фазу знаменует появление психопатологических симптомов. Облигатные эмоциональные нарушения (апатия, недостаточность эмоций, депрессия, замыкание в себе, страх), когнитивное снижение (расстройства кратковременной памяти, затруднения в пользовании телефоном, другими электронными средствами), выраженные шизофреноподобные симптомы, включающие дезорганизацию мышления, компульсивные идеации, бред, зрительные и слуховые галлюцинации, снижение критики своего состояния.
Амнестические расстройства в начальной стадии развития болезни не выражены и встречаются менее чем у четверти больных. Поведенческие расстройства зачастую являются поводом для родственников обращаться за психиатрической помощью, что обусловливает установление «психиатрического» диагноза на начальных этапах наблюдения.
Через две недели после психотических симптомов наступает ареактивная фаза болезни. У большинства больных (более 70%) перед этим возникают судорожные припадки. По данным J. Dalmau et al. (2008), преобладают генерализованные тонико-клонические припадки, реже – комплексные парциальные и другие типы приступов [5]. Ареактивную фазу характеризуют нарушение сознания, напоминающее кататоноподобное состояние, мутизм, акинезия, отсутствие ответа на вербальные команды при открытых глазах [32]. У нескольких пациентов была отмечена насильственная гримаса, напоминающая улыбку. Часто развиваются атетоидные движения и дистонические позы, эхопрактические феномены, каталептические симптомы.
Стволовые рефлексы в этой фазе заболевания не страдают, однако у пациентов нарушается спонтанное движение глаз, в том числе, в ответ на визуальную угрозу. Некоторые парадоксальные феномены (отсутствие ответа на болевые стимулы при наличии сопротивления пассивному открыванию глаз) напоминают психогенную реакцию или симуляцию. В то же время медленная d-волновая активность на электроэнцефалограмме (ЭЭГ) не соответствует изменениям, наблюдаемым при них.
Гиперкинетическая фаза сопровождается постепенно развивающимися гиперкинезами. Так к наиболее характерным ее проявлениям (рис. 1) относят оролингвальные дискинезии (облизывание губ, жевание), атетоидные дискинетические позы пальцев рук, указанные гиперкинезы не связаны с приемом нейролептиков. При утяжелении гиперкинетического синдрома появляются вычурные орофациальные и конечностные дискинезии, такие как продолжительные движения нижней челюсти, сильное сжатие зубов, дистония открывания рта, интермиттирующие насильственные отведения или сведения глазных яблок, движения рук, напоминающие танцевальные. Эти дискинезии варьируют у больных по скорости, локализации, двигательному рисунку, часто напоминая психогенные двигательные нарушения. На этой стадии заболевания развиваются симптомы вегетативной нестабильности, среди которых – лабильность артериального давления, брадикардия или тахикардия, гипертермия, потливость. Особую опасность представляет гиповентиляция.
Обратное развитие симптомов в первую очередь касается улучшения гиперкинетических нарушений. Регресс их обычно происходит в течение двух месяцев заболевания, однако описаны случаи, когда гиперкинезы персистируют более полугода и резистентны к множеству терапевтических воздействий [16]. Обычно параллельно с экстрапирамидными расстройствами улучшается и нейропсихиатрический статус. Для периода восстановления характерно наличие стойкого амнестического синдрома [5].
Методы обследования
По данным отчетов с малым числом наблюдений пациентов [7, 16], у преобладающего числа обследованных не наблюдали изменений при проведении магнитно-резонансной томографии (МРТ) в стандартных режимах, диффузно-взвешенном и режиме FLAIR. Не было также изменений при усилении изображений с помощью введения гадолиния. В единичных наблюдениях выявляли очаги повышенной интенсивности сигнала в медиальных участках височных долей при МРТ в режиме FLAIR (рис. 2). У некоторых пациентов на стадии реконвалесценции развивалась фронтотемпоральная атрофия.
 |
 |
 |
|
 |
 |
 |
 |
| Последовательное развитие оролингвальной дискинезии и атетоидной дистонической позы (А), сменившиеся насильственными движениями, включающими сжатие челюстей (В), несодружественную девиацию глазных яблок (скрыта черной полоской), ритмические сокращения верхних конечностей, синхронизированные с орофациальной дискинезией (В), неритмичные ерзания рук (С) и сильное открывание рта (D). | |
| Рис. 1. Видеомониторинг гиперкинезов у пациентки с анти-NMDA-рецепторным энцефалитом (по T. Iizuka et al. [16]) |
|
 |
В исследовании при участии 100 пациентов с энцефалитом и антителами к NMDA-рецепторам у 55 из них обнаруживали очаги изменения сигнала в режимах FLAIR и Т2 [5], слабое или преходящее усиление сигнала от мозговой коры, окружающей менингеальной оболочки или базальных ганглиев. Данные изменения ограничивались единичными очагами, наиболее часто (n = 16) они локализовались в медиальных участках височной доли, реже – в мозолистом теле (n = 2) и стволе мозга (n = 1). В последующих исследованиях, включавших 70 пациентов с полным регрессом симптомов или минимально выраженными симптомами, продемонстрированы существенное улучшение и нормализация картины МРТ.
В ряде наблюдений лицам с энцефалитом с антителами к NMDA-рецепторам выполняли позитронную эмиссионную томографию с флюородезоксиглюкозой (SPECT и FDG-PET) головного мозга [16]. При проведении SPECT у большинства больных в острой стадии заболевания не выявляли существенных фокальных изменений. У одного пациента регистрировали гипоперфузию во фронтотемпоральной области в стадии раннего восстановления и префронтальную гипоперфузию – в восстановительной. Еще в одном наблюдении в стадии реконвалесценции наблюдали гипоперфузию правой нижнелобной и височной коры. У одного больного, по данным FDG-PET, отмечено симметричное накопление трассера в первичной моторной, премоторной и дополнительной моторной зонах при отсутствии его накопления в базальных ганглиях. Исследование проводили в момент максимальной выраженности у больного орофациальной дискинезии. При повторном обследовании того же пациента в стадии восстановления накопление трассера в указанных зонах не возникало.
При ЭЭГ-мониторинге исследований во время ареактивной и гиперкинетической фаз заболевания зафиксированы диффузная или, преимущественно, фронтотемпоральная d- и q-активность без пароксизмальных изменений [5, 16]. У одного из пациентов медленноволновая активность была замещена лекарственно индуцированной быстроволновой активностью после увеличения дозы анестетика [16].
При традиционном исследовании цереброспинальной жидкости (ЦСЖ) обнаружены неспецифические изменения практически у всех (95%) больных [5, 7], наиболее характерные из них – незначительный лимфоцитарный плеоцитоз (до 480 клеток в 1 мл), увеличение концентрации белка (49-213 мг/дл) и повышенное содержание иммуноглобулинов G.
Специфическим тестом для установления диагноза заболевания является определение титра антител к NMDA-рецепторам в ЦСЖ и сыворотке. Исследование проводят методом ELISA с использованием лизата клеток человеческой эмбриональной почки (HEK293), экспрессирующих NR1 или NR1/NR2B-гетеромеры NMDA-рецепторов [5]. Показано, что уровень антител в спинномозговой жидкости (СМЖ) выше их содержания в сыворотке, что указывает на интратекальный синтез антител. Следует также отметить, что у пациентов, умерших от неврологических осложнений энцефалита, была наибольшая концентрация антител к NMDA-рецепторам в СМЖ. Больные с мягкими неврологическими нарушениями, в отличие от умерших, имели низкие титры антител. У лиц с регрессом клинической симптоматики параллельно снижались титры сывороточных антител, в то время как у таковых без клинического улучшения выявляли высокие концентрации антител в СМЖ и сыворотке [5].
Dalmau et al. (2008) приводят результаты биопсии головного мозга 14 пациентов с анти-NMDA-рецепторным энцефалитом: у 2 больных изменений вещества мозга не обнаружено, у 12 выявлены периваскулярные лимфоцитарные инфильтраты, у 10 – активация микроглии. Во всех случаях обследование на наличие вирусов приводило к негативным результатам.
В большинстве исследований у больных с анти-NMDA-рецепторным энцефалитом определяли опухоли. В подавляющем числе наблюдений неврологические симптомы развивались раньше установления диагноза неоплазмы. У некоторых пациентов опухоль обнаруживали уже после выздоровления от энцефалита [5]. Наиболее частый тип опухоли – тератома яичника, в ряде случаев – двусторонняя. Все тератомы в исследовании Dalmau et al. (2008) имели в своей структуре нервную ткань, опухоли, протестированные на наличие NMDA-рецепторов, дали позитивный результат. Описаны единичные случаи сочетания анти-NMDA-рецепторного энцефалита и незрелой тератомы яичка, мелкоклеточного рака легкого, описания метастазирования также малочисленны [5].
Лечение
Вопросы адекватного лечения анти-NMDA-рецепторного энцефалита неоднозначны. Это касается как воздействий на патогенез заболевания, так и терапии отдельных его синдромов. Не вызывают сомнения лишь условия оказания помощи таким больным – отделения (блоки) интенсивной терапии, учитывая возможность развития опасных для жизни пациентов дыхательных и гемодинамических нарушений [5, 7, 16]. Так, по данным указанных исследований, значительному количеству больных требовалась вентиляционная поддержка.
Иммунотерапия, очевидно, является основным патогенетическим воздействием. В большинстве наблюдений больные получали глюкокортикоиды (метилпреднизолон) и внутривенные иммуноглобулины [5, 7, 16], реже применяли плазмаферез, моноклональные антитела (ритуксимаб) [5], в единичных случаях назначали цитостатики (циклофосфамид, азатиаприн) [5]. Однако сложно оценивать эффективность такого лечения в целом и сравнительную эффективность, учитывая дизайн проводимых исследований.
К доказанным патогенетическим воздействиям следует отнести раннее удаление опухоли как источника, запускающего выработку антител, перекрестно поражающих нервную ткань. Как будет показано ниже, раннее удаление опухолевого процесса способствует укорочению сроков лечения энцефалита [5].
При лечении судорожного синдрома использовали препараты с антиконвульсивной активностью (фенитоин, фенобарбитал, клобазам, клоназепам), для контроля дискинезий – типичные и атипичные нейролептики. В отношении дискинезий ни один из традиционных подходов не был эффективен, их контроль достигали пропофолом и мидазоламом [16].
Учитывая схожесть некоторых проявлений анти-NMDA-рецепторного и герпетического энцефалита, многие пациенты до установления окончательного диагноза получали ацикловир [7, 16]. Данный подход кажется вполне логичным.
Исходы заболевания
По данным самого большого катамнестического исследования, в которое были включены 100 пациентов с анти-NMDA-рецепторным энцефалитом [5], длившегося до 194 месяцев, 47 участников полностью выздоровели, у 28 остался легкий стабильный остаточный дефицит, у 18 – тяжелый дефицит, 7 умерли в результате неврологических нарушений. Больные, у которых опухоль была обнаружена и удалена в первые 4 месяца от развития энцефалита, имели лучший исход, чем остальные. Среднее время до первых признаков улучшения зафиксировано в период около 8 недель (от 2 до 24) для лиц с ранним лечением опухоли, 11 (4-40 недель) – с более поздним началом терапии или нелеченых и 10 (2-50 недель) – без опухолевого процесса.
Средняя продолжительность госпитализации больных с анти-NMDA-рецепторным энцефалитом составила 2,5 месяца (от 1 до 14) [5, 16]. После выписки большинство (85%) пациентов имели либо легкий психоневрологический дефицит в виде симптомов лобной дисфункции (ослабление внимания, нарушение планирования, импульсивность, несдержанность), либо, в конечном итоге, достигали полного выздоровления. Около 20% лиц имели выраженные расстройства сна: гиперсомнию и инверсию паттерна сон – бодрствование.
В исследовании с большой выборкой в катамнестический период имели место от одного до трех релапсов энцефалита (до 15% наблюдений) [5]. В сообщениях о малом количестве наблюдений ни у одного пациента не возвращались симптомы энцефалита на протяжении от 4 до 7 лет катамнеза [16]. Среднее время от манифестации заболевания до последнего обострения было 18 месяцев (1-84 месяца). Релапсы встречались реже у больных с более ранним лечением опухолевого процесса: у 1 из 36 по сравнению с другими пациентами (14 из 64; р = 0,009), включая также тех, лечение опухоли у которых началось в поздние сроки (8 из 42; р = 0,03).
Патогенез
Патогенетическая роль анти-NMDA-рецепторных антител в развитии данного заболевания подтверждается рядом доказательств [5]. Имеется корреляция титра антител к NMDA-рецепторам и неврологическими исходами заболевания. Обнаруженное снижение постсинаптических рецепторов в культуре клеток также вызвано наличием антител к ним. Уменьшение количества антител в восстановительной стадии болезни объясняет потенциальную обратимость симптомов. Ряд антагонистов NMDA-рецепторов (МК801, кетамин, фенцеклидин) вызывают симптомы, сходные с таковыми при анти-NMDA-рецепторном энцефалите, в том числе психотические [27, 29], признаки вовлечения дофаминергических структур (ригидность, дистонию, орофациальные движения, тремор) [11, 18, 28, 29] и автономную дисфункцию (кардиальные аритмии, гипертензию, гиперсаливацию) [13, 18, 29, 37].
Так, недавно появившаяся гипотеза NMDA-рецепторной гипофункции при шизофрении базируется на фактах ухудшения симптоматики данного заболевания под влиянием NMDA-антагонистов. Доказано, что эти препараты могут индуцировать шизофренические нарушения у здоровых индивидов, в то время как средства, усиливающие активность NMDA-рецепторов, уменьшают эти симптомы [3, 4, 19, 31, 36, 38]. Психомиметический эффект NMDA-антагонистов обусловлен функциональной блокадой NMDA-рецепторов пресинаптических ГАМК-ергических интернейронов таламуса и лобной коры, вызывающей уменьшение высвобождения ГАМК. В свою очередь, это приводит к нарушению подавления глутаматной трансмиссии в префронтальной коре и глутамат-дофаминовой дисрегуляции [36].
Основные мишени аутоиммунного ответа – NR1/NR2В-гетеромеры NMDA-рецепторов [6]. Они преимущественно экспрессируются в переднем мозге взрослых лиц, включая префронтальную кору, гиппокамп, амигдалу и гипоталамус, то есть именно те структуры, которые, по данным Т. Iizuka Et al. (2008), наиболее часто вовлекаются в процесс при анти-NMDA-рецепторном энцефалите [16]. С их поражением, очевидно, связано развитие шизофреноподобных симптомов при данном страдании.
Центральная гиповентиляция – важный симптом в преобладающем числе случаев анти-NMDA-рецепторного энцефалита. Доказано, что животные после выключения NR1 умирают от гиповентиляции [9]. Таким образом, выработка антител к NR1-субъединице NMDA-рецепторов может объяснять развитие дыхательных нарушений в разгар болезни.
Длительная тяжелая дискинезия представляет серьезную проблему для пациентов с этой формой энцефалита. Проведение длительного ЭЭГ-мониторинга позволило сделать вывод, что гиперкинезы имеют неэпилептическую природу [5, 16]. Они резистентны к противоэпилептическим и седативным средствам, отвечают на терапию пропофолом и мидазоламом. Механизм дискинезии остается неясным.
Персистирующая амнезия, наблюдающаяся в восстановительный период заболевания, связана с нарушением процессов синаптической пластичности, в которых NMDA-рецепторы играют ключевую роль [25].
Для данного расстройства характерно медленное восстановление. Симптомы болезни могут рецидивировать, особенно у лиц с невыявленной опухолью или ее рецидивом. Возможным объяснением медленного восстановления может быть неспособность традиционно использовавшегося лечения (кортикостероиды, плазмаферез, внутривенные иммуноглобулины) осуществлять быстрый и существенный контроль иммунного ответа в ЦНС. Так, показано, что у больных на этапе улучшения неврологической симптоматики скорость уменьшения титров антител к NMDA-рецепторам в ЦСЖ оказалась гораздо меньшей, чем снижение их титров в плазме [34]. Более того, большинство пациентов, не ответивших на терапию глюкокортикоидами в исследовании J. Dalmau et al. (2008), были чувствительны к назначению циклофосфамида, ритуксимаба или их сочетания. Данные лекарственные средства более эффективны в отношении иммунных заболеваний ЦНС [12, 30].
В ряде работ обсуждается вопрос о частом развитии вирусоподобных симптомов в продроме заболевания [5, 16]. Непосредственный вирусный патогенез болезни можно с уверенностью исключить, учитывая негативные исследования вирусных агентов в ЦСЖ, мозговых биоптатах при аутопсиях [5]. Являются ли продромальные симптомы частью ранней иммунной активации [8, 10] или неспецифической инфекции, активирующей проницаемость гематоэнцефалического барьера к иммунному ответу, в настоящее время неясно [14, 23].
Выводы
Таким образом, анти-NMDA-рецепторный энцефалит представляет собой особую форму паранеопластического энцефалита. Его развитие ассоциируется с выработкой антител к NR1- и NR2-субъединицам NMDA-рецепторов. Манифестируя яркими психопатологическими нарушениями, заболевание считается основанием для направления пациентов в психиатрическую службу. Заподозрить органическое поражение мозга на данном этапе чрезвычайно сложно. Дальнейшее усугубление тяжести болезни развитием судорог, нарушений сознания, кататоноподобной симптоматики, дискинезий – тот момент, когда такое предположение должно быть сделано, поскольку больной в этой стадии болезни требует мультидисциплинарных подходов во время наблюдения и лечения. При гиповентиляции и гемодинамических нарушениях, развивающихся практически у всех пациентов, необходима интенсивная терапия. Несмотря на тяжесть заболевания, около 75% лиц выздоравливают полностью или с незначительным остаточным дефицитом.
Важно понимать, что анти-NMDA-рецепторный энцефалит зачастую представляет собой первое проявление, указывающее на наличие возможного опухолевого процесса. Онкологический скрининг должен быть важнейшей составляющей диагностического алгоритма. В то же время даже при углубленном обследовании, как показывают данные хорошо организованных наблюдений, опухоли (преимущественно тератомы яичника) не удается выявить более чем у 40% больных [5].
К сожалению, традиционные методы параклинической диагностики (ЭЭГ, МРТ, исследования ЦСЖ) также малоспецифичны в отношении диагноза. Лимфоцитарный плеоцитоз при отсутствии положительных тестов на вирусные агенты может в некоторой степени помочь в диагностике заболевания. В какой-то мере эффективна МРТ в режиме FLAIR, выявляя очаги изменения сигнала преимущественно в глубоких отделах височных долей. В то же время визуализационные изменения в мозге находят только у половины пациентов, и они не всегда коррелируют с клинической картиной. Поэтому обнаружение антител к NMDA-рецепторам – основа установления диагноза у данного контингента больных. Более того, G. Davies et al. (2010) рекомендуют проводить это исследование всем лицам, у которых развиваются нейропсихиатрические нарушения в сочетании с выраженными моторными симптомами [7].
В ходе последующих исследований анти-NMDA-рецепторного энцефалита должны быть установлены наиболее эффективные виды иммунной терапии, роль продромальных явлений в провоцировании иммунного ответа, а также молекулярные механизмы, вовлеченные в уменьшение числа NMDA-рецепторов.
1 Одна из самых известных книг О. Сакса – профессора неврологии и психиатрии медицинского центра Колумбийского университета (наряду с книгой его мемуаров «Пробуждение»), по мотивам которой снят номинированный на премию «Оскар» одноименный фильм.
2 J. Dalmau – невролог и онколог, впервые описавший энцефалит с выработкой антител к NMDA-рецепторам.
Список литературы находится в редакции.
1 Одна из самых известных книг О. Сакса – профессора неврологии и психиатрии медицинского центра Колумбийского университета (наряду с книгой его мемуаров «Пробуждение»), по мотивам которой снят номинированный на премию «Оскар» одноименный фильм.
2 J. Dalmau – невролог и онколог, впервые описавший энцефалит с выработкой антител к NMDA-рецепторам.
/thumbs/widget_no2010_8-27_3bb20cdc1c441d9148384b59b6ee44ad.jpg)
/thumbs/widget_no2010_7-26_faae3116d45c492222300c94a57c1098.jpg)
/thumbs/widget_no2010_6-25_33e23821c0a971c3d1e6fff455d81e98.jpg)
/thumbs/widget_no2010_5-24_adcffa97822b970874e697f370624d8c.jpg)
/thumbs/widget_no2010_4-23_1a1c4469fc1e679d65d2fa1121f64e36.jpg)
/thumbs/widget_no2010_3-22_ac4bec41eaea0d24d2cdf2358078b028.jpg)
/thumbs/widget_no2010_2-21_26a67a3843e3b3c9462fb5df2f48e1f1.jpg)
/thumbs/widget_no2010_1-20_c225e73586ff1de7e45ba870654495e0.jpg)
