Раздел:
- Обзор

Новое в психиатрии


	Ведущий рубрики: Станислав Иванович Костюченко - ассистент кафедры психиатрии Национальной медицинской академии последипломного образования имени П.Л. Шупика Адрес для корреспонденции: stask@i.kiev.ua

В журнале Comprehensive Psychiatry (2011; 52 (1): 2632) была опубликована статья психиатров из Испании M. Roca еt аl. «Clinical differences between first and recurrent episodes in depressive patients», где авторы поделились результатами исследования, в котором изучали отличия между первым и последующими эпизодами рекуррентного депрессивного расстройства среди пациентов служб первичного звена медицинской помощи.

Рекуррентное депрессивное расстройство по своей природе является рецидивирующим заболеванием. В предыдущих исследованиях установлено, что именно клинические факторы, такие как тяжесть начального эпизода, более ранний возраст начала болезни, неполное выздоровление и сопутствующие заболевания, являются предикторами рецидива, в отличие от демографических, как, например, пол или социальноэкономическое положение. В испытаниях, проведенных в странах Западной Европы, сообщается, что депрессия среди пациентов служб первичной помощи – часто встречающееся расстройство, ее распространенность составляет от 6 до 20%.

Для своего исследования авторы отобрали 17 региональных центров общей практики, врачи из которых случайным образом отобрали для участия в испытании 10 257 пациентов, соответствовавших диагнозу текущего депрессивного эпизода при рекуррентном депрессивном расстройстве (DSMIV). Отбор участников проводился таким образом, чтобы выборка представляла больных центров первичной помощи во всей стране (по полу, возрасту, региону проживания, семейному положению и т. п.).

У 59,4% пациентов эпизод депрессии был первичным. Анализ тяжести симптомов по шкале Монтгомери – Асберга у лиц с первым и рекуррентным эпизодом депрессии указывал, что тяжесть последующих депрессивных эпизодов была большей, статистические различия – значимыми, а отношения шансов – умеренными. Это касалось как общей оценки по шкале, так и каждого отдельно взятого симптома, за исключением того, что у пациентов с первым эпизодом были более выражены оценки снижения аппетита и суицидальных намерений. Подобная тенденция наблюдалась и для тяжести соматических симптомов, которые оценивали с помощью опросника здоровья – пациент должен был отметить тяжесть 15 наиболее распространенных соматических симптомов. Более тщательный статистический анализ показал, что тяжесть каждого последующего эпизода была большей, чем предыдущих. Ни один из проверявшихся демографических факторов (пол, социальноэкономический статус, семейное положение, образование и трудоустройство) не был определяющим при рецидивах депрессии. Пациенты с повторными эпизодами депрессии значительно чаще сообщали о депрессии в семейном анамнезе, особенно среди родственников первой линии.

Это исследование подтверждает известные данные о хронической и рецидивирующей природе рекуррентного депрессивного расстройства, а результаты, полученные в условиях сети оказания первичной медицинской помощи, показали, что периоды продолжающегося и поддерживающего лечения депрессии требуют серьезного внимания по причине большей тяжести последующих депрессивных эпизодов.

· · ·

В предыдущих выпусках рубрики уже шла речь о последних достижениях в области генетических исследований шизофрении, и упоминалось об испытаниях, в которых изучали функциональный полиморфизм одиночного нуклеотида (ПОН) гена фермента катехолОметилтрансферазы (КОМТ), который вызывает изменения в кодоне 158, что приводит к замене аминокислоты Val на Met. «Причастность» к шизофрении указанного ПОН являлась предметом многочисленных исследований и метаанализов. Несмотря на то что в ряде работ не была показана взаимосвязь между этим полиморфизмом и шизофренией, сторонники наличия такой связи настаивают на ее существовании, опираясь на следующие факты. Так, носители гомозиготной Met/Metаллели чрезмерно представлены среди мужчин с шизофренией, а среди больных наличие гетерогенной аллели Val/Met является протективным фактором благоприятного течения заболевания, что подтверждают такие данные, как изменения концентрации дофамина при наличии ПОН (может проявляться в виде когнитивных нарушений). В фармакологических исследованиях также установлено, что толкапон, ингибитор КОМТ, у носителей аллелей Val/Val и Val/Met быстрее восстанавливает наиболее оптимальную концентрацию дофамина, что приводит к лучшему выполнению когнитивных тестов.

В попытке объяснить возможные нарушения обмена дофамина у больных шизофренией недавно была выдвинута гипотеза «чрезмерной представленности» носителей Val/Metаллели среди пациентов, причиной чего может являться наличие «неполноценного» фермента КОМТ.

Чтобы проверить эту гипотезу, группа испанских ученых во главе с J. Costas провела метаанализ исследований ПОН гена КОМТ, приобщив к более 50 исследованиям из европейских и азиатских стран еще ряд выполненных в Испании. Их статья «Heterozygosity at catecholOmethyltransferase Val158Met and schizophrenia: new data and metaanalysis» была опубликована в январском выпуске журнала Journal of Psychiatric Research (2011, 45 (1): 714). В результате анализа данных выявлено, что носители гетерозиготной Val/Metаллели не были слишком распространены среди больных шизофренией в совокупной выборке из 13 894 пациентов по сравнению с 16 087 контрольными субъектами. Наличие этой гетерозиготной аллели оказалось слабым, но статистически значимым протективным фактором для диагноза шизофрении, причем его сила была большей в выборках из стран ЮгоЗападной Европы (Испания, Франция, Италия), хотя авторы рассматривали последний факт как статистический артефакт.

Как следует из рассмотренного метаанализа, гипотеза «чрезмерной представленности» Val/Metаллели не находит своего подтверждения. Также ученые отметили, что наличие гомозиготной Met/Metаллели, носители которой достоверно чаще встречаются среди больных шизофренией, не может быть единственным объяснением причины заболевания и не является «специфичным для шизофрении», поскольку встречается и при других нейропсихиатрических расстройствах.

В процессе обсуждения результатов ученые привели еще ряд интересных фактов, полученных в небольших исследованиях: например, о различиях в выполнении познавательных и эмоциональных тестов носителями Val/Val и Met/Metаллелей, которые, скорее, объясняют индивидуальные отличия в познавательной и эмоциональной сферах, обусловленные генетическими вариациями, а не служат генетическим объяснением психопатологии или подтверждением диагноза шизофрении.

Будущие исследования должны прояснить роль других факторов, как биологических (пол, возраст начала заболевания), так и средовых (стресс, употребление марихуаны), в изучении взаимосвязи между ПОН гена КОМТ и шизофренией, поскольку доступные на сегодняшний день данные не позволяют провести метаанализ с их учетом по причине недостаточного количества и разнородности.

· · ·

В средствах массовой информации часто появляются результаты социологических опросов, проводимых в разных странах, об уровне удовлетворенности населения своей жизнью. Группа исследователей (T. Rissanen еt al.) из Финляндии задалась вопросом, насколько эти показатели могут быть обусловлены не только социальноэкономическими условиями, но также и плохим психическим здоровьем, в частности депрессией. Интерес авторов к этой проблеме вполне ясен, поскольку составляющими понятия «неудовлетворенность жизнью» являются показатели, которые могут характеризовать психическое здоровье, например субъективное самочувствие, отсутствие радости, неспособность работать. В издании BMC Psychiatry (2011; 11: 140) опубликована статья «Long term life dissatisfaction and subsequent major depressive disorder and poor mental health», в которой изложены данные о взаимосвязи между сообщениями о неудовлетворенности и депрессии. Свое исследование ученые проводили на протяжении 7 лет, периодически опрашивая выборку жителей одного из регионов Финляндии. Начальную выборку составили 3004 респондента в возрасте от 25 до 64 лет, часть респондентов (330 человек), кроме опроса об удовлетворенности жизнью, прошли клиническую оценку с использованием диагностического интервью SCID для DSMIV и шкал оценки депрессии. Сообщения о неудовлетворенности жизнью были связаны с такими социодемографическими факторами, как проживание в одиночестве, отсутствие детей, снижение работоспособности, тяжелое материальное положение и плохое состояние здоровья, курение в настоящее время и более частое употребление алкоголя. Что же касается депрессии, то у лиц, сообщивших о неудовлетворенности своей жизнью, она наблюдалась в 11 раз чаще (55%), чем у тех, у кого таковой не было (5%). Риск развития депрессии у лиц, сообщивших о неудовлетворенности в начале исследования, составлял 2,12. Неудовлетворенность жизнью была строгим предиктором развития депрессии при более тщательном статистическом анализе. Если эти сообщения сопровождались курением в настоящее время и снижением работоспособности, то риск депрессии возрастал до 5,11.

Исходя из полученных результатов, авторы пришли к заключению, что сообщения респондентов о неудовлетворенности жизнью строго зависят от наличия депрессии или худшего состояния психического здоровья. Депрессия, несомненно, отражается на качестве жизни респондентов и их функционировании, а результаты опросов населения об удовлетворенности жизнью следует учитывать и в работе служб здравоохранения, поскольку они могут указывать на важные стороны для проведения профилактических мероприятий в общест