Опыт применения риссета (рисперидона) при лечении шизофрении у подростков
Появление атипичных антипсихотиков (АП) открывает новые потенциальные перспективы для медикаментозного лечения шизофрении в подростковом возрасте. Возможные преимущества этой группы психотропных препаратов связаны с:
• лучшей по сравнению с конвенционными нейролептиками переносимостью [1];
• способностью не только не ухудшать, но при длительном применении, возможно, даже улучшать когнитивное функционирование детей;
• более высокими, чем при лечении конвенционными нейролептиками, показателями социального функционирования и социальной реинтеграции [2-5].
Первым атипичным нейролептиком в педиатрии стал клозапин, введенный в 1989 г. в клиническую практику. Раствор рисперидона для питья (риспердал, Джонсон и Джонсон) стал первым атипичным АП новой генерации, который получил одобрение Управления по контролю над пищевыми продуктами и лекарственными средствами США (FDA) для лечения расстройств из спектра аутизма и агрессивного поведения у детей с 5-летнего возраста и шизофрении у подростков с 13 лет, а также для кратковременного лечения маниакальных или смешанных эпизодов биполярного расстройства (БПР) у подростков с 10 лет. В октябре 2007 г. такие же показания для применения FDA зарегистрировало для арипипразола (абилифай, Бристол-Майерс Сквибб). Позднее для лечения шизофрении с 13 лет и маниакальных/смешанных эпизодов БПР у подростков с 10 лет были одобрены кветиапин (сероквель, Астра Зенека), оланзапин (зипрекса, Эли Лилли), зипразидон (геодон, Пфайзер). Аналогичные изменения, либерализирующие применение АП в педиатрии, были одобрены и Европейским агентством лекарственных средств (EMEA).
Однако даже пересмотренные директивы FDA и EMEA сохранили жесткие ограничения для применения нейролептиков второй генерации у детей и подростков, вступающие в острое противоречие с практикой, несомненно, более широкого, нередко необоснованного назначения этих препаратов.
Общим позитивным свойством всех атипичных АП является низкий риск развития экстрапирамидных побочных эффектов, связанный с большей блокадой серотониновых и меньшей селективной блокадой дофаминовых рецепторных систем [1, 6-7]. Считается, что атипичные АП проявляют больший аффинитет к гидрокситиразиновым рецепторам, чем дофаминовым, в большей степени блокируя D2/D4- и 5-HT2A-рецепторы и в меньшей степени воздействуя на D1-, 5-HT1A- и 5-HT2C-рецепторы [1].
Превенцию экстрапирамидных побочных эффектов у поливалентных атипичных АП (клозапина, оланзапина, кветиапина) также связывают с их центральным холинолитическим действием у препаратов типа амисульприда и арипипразола с относительным агонизмом к D2/D4-рецепторам [7].
Различное влияние атипичных нейролептиков на мускариновые, гистаминовые, адреналиновые рецепторные системы, по-видимому, коррелирует, прежде всего, с выраженностью побочных явлений [1, 6 -7].
С этой точки зрения рисперидон имеет преимущество перед клозапином, оланзапином и кветиапином. У рисперидона в структуре действия удельный вес блокады 5-HT2A-рецепторов составляет около 75%, a1 ≈ 10%. Далее в порядке убывания можно расположить аффинность препарата к D2-, H1-, 5-HT1A- и a2-рецепторам. У оланзапина преобладает аффинность к Achm-рецепторам
(≈ 50%), наблюдается достаточно высокая способность связывать рецепторы 5-HT2А (≈ 20%) и Н1
(≈ 20%). В порядке убывания препарат проявляет аффинность к D2-, a1-, a2- и D1-рецепторным системам. У кветиапина в структуре рецепторного профиля преобладает способность блокировать рецепторы Н1 (≈ 60%). Сродство препарата с a1- и a2-рецепторами составляет ≈ 20%. Удельный вес блокады 5-HT2A-рецепторов в общей структуре действия кветиапина ниже, чем у оланзапина, клозапина, и намного ниже, чем у рисперидона (рис. 1).
 |
В мае 1997 г. были опубликованы результаты первого 6-недельного открытого контролируемого исследования рисперидона у детей, страдающих шизофренией [3]. Младшие дети с нарушениями общего развития, ассоциируемыми с шизофренией, в выборку не включались. Были рандомизированы 10 па-
циентов в возрасте от 11 до 18 лет. Все подростки получали рисперидон в высоких (от 4 до 10 мг/сут) дозах. У 9 детей в процессе лечения наблюдалась положительная клиническая динамика по субшкалам оценки тяжести заболевания (CGI-S) и определения степени улучшения состояния в процессе терапии (CGI-I). У всех пациентов редукция клинических проявлений по краткой психиатрической оценочной шкале (BPRS) и шкале оценки позитивных и негативных симптомов (PANSS) уступала контрольным данным, полученным при лечении подростков, больных шизофренией, конвенционными нейролептиками. У 4 подростков общая редукция баллов по PANSS не превышала 20%.
Первое 10-недельное двойное слепое контролируемое плацебо рандомизированное исследование рисперидона у подростков с враждебно-опозиционными
и эксплазивно-агрессивными поведенческими расстройствами было завершено в 2000 г. [8]. У пациентов с весом < 50 кг препарат первоначально назначался в суточной дозе 0,25 мг. Если вес пациента превышал 50 кг, терапию начинали с 0,5 мг рисперидона в сутки. Дозы подбирали путем титрования до выявления признаков положительной клинической динамики или проявления побочных эффектов. Окончательная доза рисперидона составляла в среднем 0,028 ±
0,004 мг/кг/сут и варьировала в диапазоне 0,75-
1,5 мг/сут. Формализацию оценок клинической динамики проводили с помощью CGI-S, CGI-I и шкалы оценки агрессии, направленной против людей и общества (RAAPP). В течение последних четырех недель лечения рисперидоном все рандомизированные подростки были достоверно менее агрессивны, чем пациенты контрольной группы. Средняя редукция показателей по шкале RAAPP после добавления к лечению рисперидона была достоверно выше, чем при терапии конвенционными нейролептиками и тимоизолептиками.
Аналогичные результаты получены при проведении контролируемого плацебо рандомизированного исследования эффективности рисперидона при участии детей и подростков с асоциальными или экстернализированными проявлениями агрессии [9]. В выборку включались дети и подростки с аутизмом, другими общими нарушениями развития, маниакальными и смешанными эпизодами биполярного аффективного расстройства, нервной анорексией. Пациенты получали рисперидон в дозе не менее 3 мг/сут или плацебо. Достоверная редукция агрессивных проявлений была подтверждена оценкой по трем различным шкалам: CGI-S, BPRS и RAAPP.
Результаты 12-месячного открытого контролируемого исследования рисперидона у детей с общими нарушениями развития и подростков с шизофренией, выполненного в отделении медико-социальной реабилитации детей и подростков с психическими и поведенческими расстройствами Украинского НИИ социальной и судебной психиатрии и наркологии, были опубликованы в 2001 г. [10]. Исследование продемонстрировало наличие корреляционной связи между эффективностью рисперидона у респондеров к лечению с включением их в программу активной медико-социальной реабилитации и социальной реинтеграции.
Было зарегистрировано 19 детей в возрасте от 3 до 10 лет и 26 детей в возрасте от 11 до 16 лет. Детям до 6 лет препарат назначали в дозе 1-1,5 мг/сут, детям старше 6 лет и подросткам – 1,5-3 мг/сут. Пациентам в возрасте до 8 лет суточную дозу разбивали на 2-4 приема, детям старше 6 лет и подросткам – на 2 приема.
У всех детей наблюдалась положительная клиническая динамика по CGI-S и CGI-I. Редукция более чем на 50% выраженности продуктивных психопатологических расстройств по PANSS наблюдалась через 2-3 месяца непрерывной терапии рисперидоном. Ни в одном случае лечения рисперидоном не было зафиксировано отсутствия эффекта.
Редукция продуктивных психопатологических расстройств (галлюцинаторно-параноидных, психо-
пато- и неврозоподобных) у подростков с шизофренией несколько запаздывала по сравнению с опережающей редукцией негативной симптоматики.
У пациентов, получавших курс медико-социальной реабилитации, на фоне приема рисперидона редукция клинических проявлений по BPRS и PANSS уступала контрольным данным, полученным при медико-социальной реабилитации подростков, лечившихся конвенционными нейролептиками.
Длительная терапия низкими дозами рисперидона детей с общими нарушениями развития позволила повысить эффективность их медико-социальной реабилитации.
При использовании традиционных нейролептиков психиатры больше обеспокоены мониторингом экстрапирамидных побочных эффектов и риском развития поздней дискинезии. С атипичными АП больше связаны кардиометаболические побочные явления – увеличение веса, нарушения метаболизма глюкозы и липидного обмена. Все АП могут вызывать метаболические побочные эффекты, но вероятность их развития и степень тяжести сильно варьируют. При приеме клозапина и оланзапина метаболические нарушения наблюдаются наиболее часто. Рисперидон и кветиапин имеют существенный, но более низкий риск, чем оланзапин и клозапин.
Многие психиатры несвоевременно диагностируют у детей, принимающих атипичные АП, гипергликемию, явления инсулинорезистентности и дислипидемии. Они не всегда своевременно обращают внимание на увеличение уровня холестерина и липопротеидов низкой плотности, в частности триглицеридов, тесно связанных с инсулинорезистентностью.
Терапия атипичными АП часто сопровождается значительным повышением веса, требующим специальных мероприятий для его снижения. Развившиеся явления инсулинорезистентности ассоциированы с диабетом 2-го типа и нуждаются в специальном лечении.
Проблема побочных эффектов, связанных с высоким уровнем пролактина при антипсихотической терапии, была актуализирована клиницистами несколько десятилетий назад. При применении атипичных АП у взрослых пациентов риск таких побочных реакций ниже, чем при лечении конвенционными нейролептиками. Дети и подростки, как представляется, имеют более высокий риск развития побочных эффектов, связанных с высоким уровнем пролактина, чем взрослые. При назначении детям атипичных АП мы в основном озабочены возможностью достижения пролактином уровня, приводящего к гипогонадизму. Высокий пролактин может привести к подавлению выработки половых гормонов и нарушению полового созревания. В препубертатном возрасте уровень пролактина не оказывает существенного влияния на половое развитие ребенка, а в период пубертата даже относительно невысокие уровни пролактина могут значимо влиять на половое развитие подростка.
К сожалению, мы не имеем достоверных данных о взаимосвязи между уровнем пролактина и задержками полового развития у детей и подростков, что не позволяет прогнозировать риск этих осложнений по уровню пролактина в процессе терапии АП. Также неизвестен субклинический уровень пролактина, который может быть потенциально вредным для развития и полового созревания ребенка в препубертатном возрасте.
Наши рекомендации сводятся к необходимости искать клинические признаки и симптомы потенциального гипогонадизма у детей, получающих АП, и в случае позитивного скрининга проводить мониторинг уровня пролактина.
При наличии эндокринных нарушений, ассоциированных с гиперпролактинемией, целесообразно рассмотреть вопрос о замене атипичного АП или снижении его дозы.
Наличие аменореи или олигоменореи у девочек с неустановившимся менструальным циклом имеет относительную диагностическую значимость и не обязательно свидетельствует о дисбалансе половых гормонов.
Галакторея с большей вероятностью свидетельствует о высоком уровне пролактина и нарушении уровня эстрогенов. В случае галактореи даже без определения уровня пролактина в сыворотке крови целесообразно снизить дозу атипичного АП.
Другим признаком гипогонадизма является гинекомастия – увеличение тканей молочной железы.
И галакторея, и гинекомастия могут быть диагностированы как у мальчиков, так и у девочек. Повышение веса у мальчиков может происходить в значительной степени за счет увеличения ткани молочной железы. В этих случаях при пальпации можно установить железистую консистенцию молочных желез.
В нашем исследовании терапия рисперидоном хорошо переносилась детьми как дошкольного, так и подросткового возраста. У всех пациентов наблюдалась значительная (от 2 до 8 кг) прибавка в весе. В начале терапии 12 подростков жаловались на значительную седацию. У трех детей младше 8 лет в процессе лечения наблюдались различные проявления нарушений психосоматических и соматовегетативных функций (нейродерматит, атопический дерматит, астматический бронхит, колит), которые были расценены как аллергическая реакция на препарат. На фоне длительного приема рисперидона все побочные эффекты, кроме увеличения массы тела, имели тенденцию к нивелировке. У трех детей мы наблюдали увеличение уровня холестерина и липопротеидов низкой плотности (триглицеридов). Не было выявлено явлений гинекомастии, галактореи и гипогонадизма.
Цель исследования
Целью настоящего исследования было изучение клинической эффективности, переносимости и безопасности рисперидона (риссет, Тева) при лечении пациентов подросткового возраста с шизофренией, шизотипическими, бредовыми и транзиторными шизофреноподобными психотическими расстройствами (F20-23).
Объект исследования
Объектом исследования были подростки с шизофренией, шизотипическими, бредовыми и транзиторными шизофреноподобными психотическими расстройствами. Критериями включения в выборку при рандомизации были:
• возраст ребенка от 10 до 16 лет;
• соответствие диагностическим критериям МКБ-10 для одной из форм шизофрении (F20), шизотипического расстройства (F21), хронического бредового расстройства (F22), не связанного со стрессом острого (транзиторного) психотического расстройства (F23);
• выраженность симптоматики по субшкале CGI-S не менее 4 баллов;
• продолжительность расстройства с момента манифестации не более 6 месяцев.
Из исследования исключались дети с текущим органическим заболеванием, пациенты, у которых симптомы шизофрении сочетались с наличием эпиприступов, дети, родители которых не дали информированное согласие на лечение рисперидоном (риссетом).
В таблице 1 представлено распределение отобранных больных по диагностическим критериям МКБ-10 в зависимости от пола и возраста.
 |
Первично были рандомизированы 23 пациента (7 девочек, 16 мальчиков), средний возраст составил 13,8 ± 1,5 года. Досрочно на 2-й неделе исследования выбыли 3 пациента в связи с ухудшением психического состояния и возникшей необходимостью внесения изменений в медикаментозную терапию, которые выходили за рамки протокола. Завершили исследование и были включены в заключительный протокол 20 пациентов.
Методы исследования
Методы исследования включали:
• оценку спектра терапевтической активности риссета (рисперидона) у подростков с первично развившимся психотическим расстройством при помощи детской психиатрической рейтинговой шкалы (CPRS) [11];
• оценку динамики степени улучшения в процессе терапии с помощью субшкал CGI-S, CGI-I [12];
• регистрацию побочных эффектов с использованием шкалы вызванных лечением симптомов (TESS) [13].
При оценке по CPRS рассчитывали средние значения для 9 психопатологических кластеров: психотические расстройства, враждебность, гиперактивность, тревога, депрессия, неврозоподобные нарушения, мания, уход от контакта, нарушения мышления. Использование CGI предполагало раздельную оценку по субшкалам CGI-S и CGI-I. Клиническое состояние пациентов оценивали во время семи контрольных визитов: до начала терапии, на 7, 14, 21, 28, 35 и 42-й день приема риссета (рисперидона).
Особенности клинического протокола исследования
До начала исследования от родителей всех больных и детей старше 14 лет было получено письменное информированное согласие на обследование и лечение в соответствии с клиническим протоколом. На момент рандомизации 16 детей не получали психотропных препаратов, в том числе АП. У остальных больных не менее чем за 48 часов до начала исследования антипсихотическая терапия отменялась.
После рандомизации включенные в исследование подростки в течение 6 недель два раза в сутки получали таблетированный риссет (рисперидон) в индивидуально адекватных дозах. Дозы подбирались путем титрования в течение 5-7 дней до выявления признаков положительной клинической динамики или проявления побочных эффектов. При этом ежедневное повышение дозы не превышало 0,5 мг. Стартовая доза рисперидона составляла 1мг/сут, максимальная варьировала от 3 до 6 мг/сут (в среднем 3,5 ± 0,9 мг). У трех пациентов к началу 2-й недели терапии доза препарата была увеличена до 5-6 мг/сут.
Распределение пациентов, получавших различные суточные дозы риссета (рисперидона), представлено в таблице 2.
 |
После завершения исследования был проведен статистический анализ полученных результатов. Для данных, представленных в виде категорий, были вычислены их частота и процент встречаемости. При анализе динамики по CPRS и CGI использовался Т-тест для парных сравнений. Для каждого пациента определяли изменения в показателях до и после лечения. Затем вычисляли среднее значение этих изменений и стандартное отклонение. Для всех гипотез использовался двусторонний критерий значимости p < 0,05.
Результаты исследования и их обсуждение
В ходе исследования риссет (рисперидон) продемонстрировал высокую эффективность при лечении подростковой шизофрении.
При оценке по субшкале CGI-S достоверное улучшение наблюдалось уже к концу 1-й недели терапии риссетом (рисперидоном). К концу 6-й недели исследования показатель тяжести уменьшился с 4, 67 ± 0,6 до 3,11 ± 1,12 (p < 0, 001) (табл. 3, рис. 2).
 |
 |
По субшкале CGI-I уже с 7-го дня лечения почти у половины пациентов (10 подростков) отмечалось незначительное и существенное улучшение состояния. К 7-му визиту (к концу 6-й недели контролируемого исследования) у 8 (40,0%) пациентов отмечалось значительное улучшение, у 3 (15,0%) – существенное, у 6 (30,0%) – незначительное. У трех подростков в 15,0% случаев изменений в состоянии не наблюдалось (табл. 4).
 |
Поскольку клиническая картина психотических расстройств у подростков, включенных в исследование, в целом была полиморфной, мы оценивали воздействие рисперидона (риссета) по динамике средних значений баллов отдельных кластеров шкалы CPRS (табл. 5, рис. 3).
 |
 |
Редукция интегрального показателя кластера психотических расстройств достигала критерия достоверности (p < 0,05) к 14-му дню терапии рисперидоном. У подростков имело место уменьшение выраженности симптоматики, связанной с аномальными объектными отношениями (аутистического использования предметов, стереотипной игровой деятельности, форм поведения, связанных с синдромом тождества), ограниченными проявлениями эмоциональной экспрессии, кататонических и параноидных включений. К концу контролируемого исследования выраженность интегрального показателя кластера психотических расстройств уменьшалась более чем в два раза (p < 0,001).
По кластеру враждебности (негативизм, раздражительность, взрывчатость) редукция психопатологической симптоматики становилась статистически значимой к 7-му дню терапии рисперидоном (p < 0,05). К 42-му дню контролируемого исследования интегральный показатель кластера редуцировался более чем в 2,5 раза (p < 0,001).
Воздействие на симптоматику из кластера гиперактивности (неусидчивость, избыточная речевая и двигательная активность, эпизоды двигательной расторможенности, отвлекаемость на несущественные стимулы, ускоренная переключаемость, лабильность аффекта) отличалось выраженной вариативностью. Часть подростков (три наблюдения) продемонстрировали высокую чувствительность к терапии рисперидоном еще на этапе титрования дозы, но в большинстве случаев достоверная клиническая реакция формировалась медленно, достигая уровня достоверности (p < 0,05) к концу 3-й недели контролируемого исследования. К 42-му дню наблюдения кластерный индекс уменьшался более чем в 1,5 раза.
Отчетливым признаком улучшения психического состояния при первичном психотическом расстройстве в подростковом возрасте является редукция тревоги. Редукция тревоги достигает значимого уровня (p < 0,05) к концу 2-й недели терапии рисперидоном. К концу контролируемого исследования интегральный показатель кластера редуцировался более чем в шесть раз по сравнению с началом терапии
(p < 0,001). У всех рандомизированных подростков уменьшались тревожное напряжение, неусидчивость и сепарационная тревога. Теряла свою актуальность сосредоточенность ребенка на тревожных переживаниях, исчезало беспокойство, опасение возможных неудач. Значительно редуцировались фобические симптомокомплексы: пациенты переставали жаловаться на страхи темноты, незнакомых людей и мест.
Было обнаружено отчетливое воздействие риссета (рисперидона) на депрессивную симптоматику с достоверно значимым (p < 0,05) ее снижением уже на 3-й неделе терапии. К концу контролируемого исследования интегральный показатель кластера редуцировался в семь раз по сравнению с началом терапии (p < 0,001). У подростков, получавших терапию рисперидоном, более активным становилось спонтанное поведение, уменьшалась депрессивная экспрессия, исчезали ощущение печали, стремление уединиться, плаксивость, проявления подавленности, редуцировались формы поведения, связанные с заниженной самооценкой (рис. 3).
На расстройства, включенные в кластер мании, такие как дурашливый аффект, речевой напор, завышенная чувственная экспрессия, эйфория, достоверного действия препарата зарегистрировать не удалось (p > 0,05).
Кластерный индекс неврозоподобных нарушений, включающий соматические жалобы и обсессивно-
компульсивные проявления, редуцировался статистически значимо (p < 0,05) к 3-4-й неделе терапии риссетом (рисперидоном).
Влияние риссета (рисперидона) на негативные расстройства оценивали по двум кластерам: выраженности ухода от контакта и тяжести нарушений мышления. Достоверное уменьшение кластерного индекса для нарушений мышления было зарегистрировано на 4-5-й неделе терапии рисперидоном (p < 0,05), а ухода от контакта – на 3-4-й (p < 0,05).
Переносимость и безопасность терапии риссетом подростковых психозов
В результате исследования у большинства пациентов интенсивность зарегистрированных побочных эффектов, включенных в испытание, не превышала оценки «слабовыраженные» и «умеренно выраженные».
Среди зарегистрированных нами побочных эффектов наиболее часто встречалась поведенческая токсичность: сонливость – 39,1%, инсомния – 17,4%, усиление двигательной активности – 17,4%, возбуждение – 13,0%, депрессивный аффект – 13,0%.
К концу 1-й и началу 2-й недели терапии у 4 подростков были отмечены усиление двигательной активности и инсомния, которые купировались по мере повышения дозы риссета (рисперидона). У 9 пациентов наблюдалась в разной степени выраженная седация, которая в большинстве случаев объяснялась чрезмерно быстрым наращиванием дозировки рисперидона. Описанные нарушения носили транзиторный характер и не являлись показанием для отмены препарата. С достижением средней терапевтической дозы у всех пациентов приведенные выше побочные эффекты редуцировались.
На 4-5-й неделе терапии у 3 пациентов были отмечены усиление тревожно-фобической симптоматики, появление депрессивного аффекта, не требовавшие дополнительного назначения антидепрессантов.
Наиболее значимым и серьезным побочным эффектом при лечении риссетом (рисперидоном) во всем диапазоне доз была в разной степени выраженная (от 2 до 10 кг) прибавка в весе. Проблемы с весом в ходе контролируемого исследования были зарегистрированы у 78,3% детей. У двух подростков в процессе лечения наблюдались дерматологические проявления (нейродерматит, атопический дерматит), которые были расценены как аллергическая реакция на препарат (табл. 6).
 |
Неврологических побочных эффектов и осложнений (мышечной ригидности, дистонических симптомов, акатизии), связанных с приемом риссета (рисперидона), за время исследования зарегистрировано не было. В трех случаях (13,0%) при дозе рисперидона 4-6 мг/сут развился транзиторный тремор. Этот побочный эффект терапии не потребовал назначения корректирующих препаратов и был купирован снижением дозы АП.
Выраженные вегетативные нарушения в нашем исследовании не зарегистрированы. Относительно редко при терапии риссетом (рисперидоном) встречались нарушения экскреции в носовой полости (13,0%), диарея (4,3%) и тошнота (4,3%). Появление холинергических побочных эффектов в виде нарушения аккомодации (8,7%) и гиперсаливации (13,0%) было отмечено к концу 1-й началу 2-й недели терапии. Эти нарушения носили транзиторный характер и не являлись показанием для отмены препарата, в большинстве случаев купировались при более медленном наращивании его дозы.
Нарушения со стороны сердечно-сосудистой системы достигали оценки «слабовыраженные» и «умеренно выраженные» и отмечались на 2-й неделе терапии в виде тахикардии (17,4%), преходящих явлений гипотензии (4,3%) и головокружения (4,3%). Эти нарушения носили транзиторный характер и не являлись показанием для отмены препарата.
Полученные в настоящем исследовании данные свидетельствуют, что уже в течение первых 6 недель терапии риссет (рисперидон) вызывает статистически достоверную редукцию как продуктивных, так и негативных симптомов шизофрении у подростков. Побочные явления, развивавшиеся на фоне приема риссета (рисперидона), были слабо/умеренно выраженными и носили транзиторный характер. Ни в одном случае мы не зарегистрировали экстрапирамидные побочные эффекты, характерные для большинства классических нейролептиков. Единственным значимым побочным действием препарата при лечении шизофрении у подростков был набор веса. Таким образом, риссет (рисперидон) может быть достаточно безопасен как при купировании обострений, так и при длительном лечении шизофрении у детей и подростков. Это подтверждают результаты собственных и международных исследований [3, 8-9]. По-видимому, препарат может быть рекомендован для лечения первичного психотического эпизода в детско-подростковом возрасте.
Риссет (рисперидон) обладает различной аффинностью к дофамин- и серотонинергическим рецепторным системам в низком, среднем и высоком диапазоне доз. В зависимости от применяемых доз спектр клинической эффективности риссета (рисперидона) имеет существенные различия. В низком (до 2 мг/сут) диапазоне доз препарат оказывает опережающее действие на негативные симптомы шизофрении, аутистическую симптоматику, когнитивную спутанность, дезинтегрируя больного подростка. При терапии в среднем (2-4 мг/сут) диапазоне доз он вызывает гармоничную редукцию аффективной, галлюцинаторно-бредовой и негативно-дизонтогенетической симптоматики. Высокие (4-6 мг/сут) дозы риссета (рисперидона) вызывают опережающую, сопоставимую с галоперидолом редукцию продуктивной психопатологической симптоматики. Редукция негативной симптоматики при этом запаздывает и достигает значимого уровня на 4-5-й неделе лечения. Пациенты, в клинической картине заболевания которых преобладали негативные симптомокомплексы, на 4-5-й неделе лечения становились более активными, у них улучшались способности к контакту и адаптации.
Уже к концу 3-й недели терапии, наряду с психотической симптоматикой, риссет (рисперидон) вызывает редукцию тревожно-фобической и депрессивной симптоматики. Настоящее исследование продемонстрировало эффективность риссета (рисперидона) при лечении проявлений враждебности и гиперактивности, патогномоничных для шизофрении детского и подросткового возраста.
Выводы
Риссет (рисперидон) может быть рекомендован как препарат выбора для лечения подростковых психозов. Наличие дозы 1 мг позволяет обеспечить медленное ее титрование и распределение на несколько суточных приемов в детско-подростковом возрасте. Препарат может применяться для лечения детской и подростковой шизофрении. Он обладает широким спектром активности, вызывая редукцию симптоматики, доминирующей в клинической картине детской и подростковой шизофрении (негативных расстройств, агрессивности, враждебности, аффективных нарушений). Безопасность применения препарата риссет (рисперидон) при лечении подростковых психозов заключается в меньшем, чем при лечении традиционными нейролептиками, риске развития неврологических и соматических побочных эффектов.
Литература
1. Gracious B.L., Findling R.L. Antipsychotic medications for children and adolescents // Podiatry. Ann., 2001. – Vol. 30. –
P. 138-145.
2. Birmaher B., Baker R. Clozapine for the treatment of adolescents with schizophrenia // J. American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 1992. – Vol. 31. – P. 160-164.
3. Armenteros J.L., Whitaker A.H. et al. Risperidone in adolescents with schizophrenia: an open pilot study // American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 1997. – Vol. 36. – P. 694-700.
4. Blyler C. Cognitive effects of typical antipsychotic treatment; another look // Cognition in schizophrenia: impairments, importance and treatment strategies / Ed. T. Sharma and Ph. Harvej. – New York: Oxford University Press, 2000. – P. 241-286.
5. Wykes T. Cognitive rehabilitation and remediation in schizophrenia / Ed. T. Sharma and Ph. Harvej. –New York: Oxford University Press, 2000.– P. 332-352.
6. Sharma T., Harvej Ph. Cognitive enhancement as a treatment strategy in schizophrenia / Ed. T. Sharma and Ph. Harvej. – New York: Oxford University Press, 2000. – P. 286-303.
7. Janicak Ph. G., Davis J.M. et al. Principles and practice of psychopharmacotherapy. – New York: Williams and Wilkins – 725 p.
8. Findling R.L., McNamara N.K. et al. A double-blind study of risperidone in the treatment of conduct disorder // J. Am. Acad. Child. Adolescents Psychiatry, 2000. – Vol. 39. – P. 509-516.
9. Buitelaar J.K., Van der Gaag R.J. et al. A randomized controlled trial of risperidone in the treatment of aggression in hospitalized adolescents with subaverage cognitive abilities // J. Clin. Psychiatry, 2001.– Vol. 62. – P. 239-248.
10. Марценковский И.А., Бикшаева Я.Б. и др. Влияние рисполепта на когнитивное функционирование и эффективность медико-социальной реабилитации у подростков, больных шизофренией, и детей с общими нарушениями развития // Архив психиатрии, 2001. – В. l. – С. 129-136.
11. National Institute of Menthal Health (1980). Ed. Fish B. Children’s Psychiatric Rating Scale // Psychopharmacology Bulletin. – 1985. – Vol. 21, № 4. – P. 753-773. National Institute of Menthal Health (1984). TESS – Treatment Emergent Symptoms Scale-Write-in Ed Campbell M., Palij M. Psychopharmacology Bulletin. – 1985. – Vol. 21, № 4. – P. 1069-1073.
12. National Institute of Menthal Health (1970) CGI-Clinical Global Impressions Manual for the ECDEU Assessment Battery
2 Rev. // Ed. Chevy Chase, Maryland, 12, 1-12, 6 Editors: Guy W. and Bonato R.
13. National Institute of Menthal Health (1984). TESS – Treatment Emergent Symptoms Scale-Write-in Ed Campbell M., Palij M. Psychopharmacology Bulletin. – 1985. – Vol. 21, № 4. – P. 1069-1073.
* * *
/thumbs/widget_no2011_8-35_63839cbb0bc051665b59db22e241c095.jpg)
/thumbs/widget_no2011_7-34_c00113fb3f4ce7a83f8780d1d4ceef11.jpg)
/thumbs/widget_no2011_6-33_a4c1414a94b7aaf406ef8ed67871f838.jpg)
/thumbs/widget_no2011_5-32_4daf9971e346ab5941b63c4791263a45.jpg)
/thumbs/widget_no2011_4-31_c22c43bcebb549fd6ebdea233ec453d9.jpg)
/thumbs/widget_no2011_3-30_a6d70c9aa4bd70040ee505244244755a.jpg)
/thumbs/widget_no2011_2-29_9589361ea0a5e20b6c95b30eb76248b8.jpg)
/thumbs/widget_no2011_1-28_5f604c29806a7c05e96e53f5e208b9aa.jpg)
/thumbs/widget_nn24_8-153_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_7-152_titul-1.jpg)
/thumbs/widget_nn24_5-6-151_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_4-150_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_3-149_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_2-148_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_1-147_titul-1.jpg)
