Розділи:
Огляд
Новое в психиатрии
 |
Ведущий рубрики: Станислав Иванович Костюченко - ассистент кафедры психиатрии Национальной медицинской академии последипломного образования имени П.Л. Шупика
Адрес для корреспонденции:
|
Группа испанских и американских психиатров J.M. Salguero et al. провели систематический обзор публикаций, посвященных проблеме развития рекуррентного депрессивного расстройства (РДР) после пережитой террористической атаки, результаты которого были опубликованы в материале «Major depressive disorder following terrorist attacks: а systematic review of prevalence, course and correlates» (BMC Psychiatry 2011; 11: 96). Согласно нескольким проведенным ранее обзорам, в которых акцент делался на психологических последствиях катастроф, можно сделать вывод, что среди различных катастроф терроризм занимает особое место, поскольку представляет серьезный фактор риска развития психопатологии. Большинство сообщений о последствиях террористических атак связаны с событиями 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и 11 марта 2004 г. в Мадриде и главным образом сосредоточены на симптомах посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) у жертв террористических атак. Намного меньше внимания уделялось другим нарушениям, в частности РДР, что, по мнению авторов, не может в полной мере отражать последствия для психического здоровья и потребности в психосоциальной помощи среди пострадавшего населения.
Ранее сообщалось, что ряд факторов, среди которых выраженный страх и ужас, ощущение утраты смысла жизни после пережитого стрессового события, могут вызывать развитие РДР, а также серьезные личностные, социальные и экономические последствия. Авторы поставили перед собой следующие задачи: изучить описанные в литературе последствия терактов среди непосредственных жертв террористических атак и выявить задокументированные факторы, которые коррелируют с вероятностью развития РДР у жертв. В базах данных PsycINFO и MedLine было отобрано 11 исследований (из выявленных 567, опубликованных по состоянию на январь 2009 г.), в которых сообщалось не только о психологических последствиях (например, симптомах депрессии), но и о результатах диагностической оценки, проведенной с использованием методик определения соответствия симптоматики критериям РДР.
В проанализированных исследованиях риск развития РДР среди пострадавших в террористических актах был примерно одинаковым и находился в пределах 20-30%, в свете чего было высказано предположение об универсальности последствий террористических атак, независимо от условий и контекста. Риск развития РДР у потерпевших в терактах превышает таковой среди пострадавших от природных катастроф.
В опубликованном обзоре авторы выделили следующие группы факторов, способствующих развитию РДР: претравматические (стрессовые ситуации, пережитые на протяжении 12 месяцев, предшествовавших теракту), перитравматические, то есть происходящие во время и сразу после события (эмоциональная реакция после случившегося), посттравматические (стрессовые события после случившегося и утрата социальной поддержки), социодемографические (среди различных факторов, таких как пол, возраст, раса, образование и трудоустройство в большинстве исследований только пол коррелировал с риском развития РДР – среди женщин риск был более высоким).
Интересно, что вероятность развития ПТСР после террористических атак всегда превышает 30%, а такое проявление ПТСР, как повышенная возбудимость, часто связано с развитием РДР в дальнейшем. Подобные тенденции наблюдались и в исследованиях общей популяции, что дало возможность предположить ряд общих, но не вполне ясных, механизмов, лежащих в основе развития ПТСР и РДР.
Авторы отметили несколько недостаточно изученных проблем в изучении развития РДР после терактов, например, взаимосвязь с другими психологическими последствиями (низкая самооценка), типами эмоциональной реакции на случившееся. Сообщения о течении РДР у пострадавших также противоречивы.
· · ·
Результаты эпидемиологических исследований, проведенных в странах Европы, показывают, что лишь половина лиц, которые нуждаются в психиатрической помощи, за ней обращаются. В Украине этот показатель не превышает 20%. Основными причинами низкого уровня обращения за помощью являются неосведомленность населения о проявлениях психических расстройств и доступности эффективного лечения и стигма наличия психического расстройства. В статье исследователей из Института психиатрии при Королевском колледже Лондона N. Rusch et al. «Knowledge and attitudes as predictors of intentions to seek help for and disclose a mental illness», опубликованной в одном из последних выпусков журнала Psychiatric Services, речь идет о результатах изучения прогностической роли именно этих двух факторов в отношении вероятности обращения за психиатрической помощью (2011; 62 (6): 675-678).
С помощью анкеты, состоявшей из 27 пунктов, авторы провели опрос взрослого населения Великобритании (n = 1751). Вопросы касались осведомленности о проявлениях и лечении психических расстройств, обращения за помощью в случае психического расстройства (например, в случае проблем с психическим здоровьем обратились бы к врачу общей практики) и сообщения родственникам/знакомым о наличии психического заболевания или прохождения лечения по поводу психического расстройства (например, насколько удобно рассказывать друзьям или родственникам о своих проблемах, связанных с психическим здоровьем).
Основной результат исследования состоял в том, что большая осведомленность о психических расстройствах и доступности лечения, а также позитивное отношение к лицам, страдающим психическими расстройствами, являлись сильными предикторами высокой вероятности обращения за помощью и открытости в обсуждении своих проблем психического здоровья с друзьями и родственниками. Указанные намерения не зависели от опыта контактов (как позитивного, так и негативного) с психически больными людьми. В проведенном исследовании не рассматривались такие вопросы, как обращение респондентами за психиатрической помощью в прошлом, кроме возможного обращения к врачу общей практики, не уточнялось возможное использование других ресурсов охраны психического здоровья, также не проводилось разграничение разных по тяжести психических расстройств, которые респонденты были бы готовы обсуждать с родственниками или знакомыми (например, депрессия или шизофрения). Также осталось неясно, насколько высказанные намерения соответствовали бы реальному поведению в случае необходимости в помощи. В выводах авторы отметили, что выявленные ими тенденции оправдывают проведение общественных кампаний, направленных на повышение «грамотности» населения в области психического здоровья и снижение стигмы психических заболеваний, что может приводить к интенсификации работы служб охраны психического здоровья вследствие повышения обращаемости лиц, которые нуждаются в помощи.
· · ·
Функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) играет важную роль в изучении нейрофизиологии психических расстройств. Также известно, что проведение МРТ-обследований у некоторых лиц вызывает стресс, в частности, у пациентов с тревожными расстройствами. Источниками стресса могут быть некоторые факторы, связанные с обстановкой, в которой проводится обследование, например, звуки, которые издает оборудование, и пребывание в закрытом пространстве во время процедуры. Исследователи из нескольких научных центров Германии Lueken et al. изучили возможности применения фМРТ, проявления тревоги, дистресса и стратегии управления стрес-
сом у пациентов, страдающих паническим расстройством с агорафобией. Результаты их исследования были опубликованы в статье «(Don't) panic in the scanner! How panic patients with agoraphobia experience a functional magnetic resonance imaging session» (European Neuropsychopharmacology 2011; 21 (7): 516-525). Перед проведением фМРТ 89 пациентов и контрольная группа здоровых субъектов (n = 90) были опрошены посредством анкетирования, включавшего вопросы о возможных источниках дистресса, привычных реакциях, с которыми связано появление дискомфорта, и способах преодоления тревоги и стресса. Кроме этого учитывались такие показатели, как частота прекращения исследования, качественные параметры проведенного МРТ-сканирования и результаты применения методик выявления подверженных развитию тревоги пациентов (возникновение в процессе обследования тревожных реакций, снижавших качество МРТ-сканирования). В ходе исследования три пациента (3,5%) преждевременно прекратили МРТ-обследование, что было сравнимо с аналогичным показателем контрольной группы. В то же время качество проведенных МРТ-обследований было хуже в группе пациентов. Также в группе пациентов был более выражен дистресс, и его уровень коррелировал с качеством данных МРТ. На основании сообщений пациентов был сделан вывод о том, что высокая мотивация в плане прохождения исследования – фактор, позволяющий преодолеть стресс. Дизайн проведенного наблюдения позволил показать, что проведение МРТ и условия, в которых осуществляется обследование, могут приводить к усилению стрессовых реакций у пациентов. Однако не вполне понятным остался вопрос о том, насколько эти реакции могли быть связаны с дистрессом, о котором пациенты сообщали накануне обследования.
/thumbs/widget_no2011_8-35_63839cbb0bc051665b59db22e241c095.jpg)
/thumbs/widget_no2011_7-34_c00113fb3f4ce7a83f8780d1d4ceef11.jpg)
/thumbs/widget_no2011_6-33_a4c1414a94b7aaf406ef8ed67871f838.jpg)
/thumbs/widget_no2011_5-32_4daf9971e346ab5941b63c4791263a45.jpg)
/thumbs/widget_no2011_4-31_c22c43bcebb549fd6ebdea233ec453d9.jpg)
/thumbs/widget_no2011_3-30_a6d70c9aa4bd70040ee505244244755a.jpg)
/thumbs/widget_no2011_2-29_9589361ea0a5e20b6c95b30eb76248b8.jpg)
/thumbs/widget_no2011_1-28_5f604c29806a7c05e96e53f5e208b9aa.jpg)
/thumbs/widget_nn24_9-154_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_8-153_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_7-152_titul-1.jpg)
/thumbs/widget_nn24_5-6-151_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_4-150_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_3-149_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_2-148_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_1-147_titul-1.jpg)
