Последнее путешествие Гулливера

Имя Джонатана Свифта у большинства ассоциируется с фантастико-приключенческим романом «Путешествия Гулливера». Для более узкой аудитории этот англо-ирландский писатель, публицист, философ и общественный деятель – не только автор «детской» книги, но и неутомимый борец с социальной несправедливостью, создатель острых сатирических текстов, обличающих нравы буржуазной Англии. Благодаря активной гражданской позиции и упрямому характеру, Свифт еще при жизни сыскал громкую и недобрую славу антигуманиста и мизантропа, в которой затерялись интересные страницы из личной жизни писателя и практически незаметными остались его последние дни, омраченные тяжелым психическим расстройством.

Джонатан Свифт родился 30 ноября 1667 г. в семье смотрителя судебных зданий, англичанина, приехавшего в Дублин в поисках работы. Отец Джонатана умер от скоротечной болезни еще до рождения своего единственного сына. По неизвестным причинам в двухлетнем возрасте кормилица и няня увезла мальчика с собой обратно в Англию, где он пробыл до шести лет. Практически сразу по возвращении в Ирландию Джонатан был передан на воспитание своему дяде Годвину Свифту и с матерью, которая возвратилась в Англию, в последующие годы почти не виделся. Мальчик получил начальное образование в престижной школе, вдали от родных. Вместе со своим двоюродным братом, Томасом Свифтом, учился в Дублинском университете – Тринити-колледже на богословском факультете. Получил степень магистра в Оксфорде в 1692 г. (диссертацию на соискание докторской степени защитил уже в «родном» Тринити-колледже в 1702 г.).

В 1689 г., в связи с политическими волнениями в Ирландии, Свифт вынужден на время оставить учебу в университете и уехать в Англию. Мать будущего писателя ходатайствовала о трудоустройстве Джонатана и нашла ему место секретаря у сэра Уильяма Тэмпла, мужа ее давней подруги и видного дипломата. Тэмпл был весьма образованным человеком, имел большую библиотеку, часто принимал у себя высокопоставленных гостей, первых лиц государства, и юный Джонатан как губка впитывал новые знания. Шесть лет, которые с небольшими перерывами провел Свифт на службе у дипломата, были ключевыми в развитии его литературного дара. Тем не менее, все это время он оставался в зависимом положении, часто исполняя роль прислуги своего наставника, что вынуждало его периодически искать новое место, впрочем, безуспешно. В начале 1695 г. он становится священником англиканской церкви, и получает соответствующую должность в Ирландской провинции. Пребывание в деревне тяготило Свифта, и через полтора года он вновь возвращается в поместье сэра Уильяма в Мур Парке, где безвыездно живет еще два с половиной года, вплоть до смерти дипломата в январе 1699 г. Наставник поручил Джонатану редактирование и издание своих сочинений и завещал ему небольшую денежную сумму.

Писать Свифт начал с 1692 г. Первые его произведения были поэтическими, в основном – одами.

В Мур Парке он создал две своих первых значительных работы – «Битву книг» и «Сказку бочки» (1697), которые издал только в 1704 г. Литературное наследие Свифта – полтора десятка политических памфлетов, множество сатирических и лирических стихов, роман в письмах «Дневник для Стеллы» и сатирико-фантастическое произведение «Путешествия Гулливера». Первые два тома «Путешествий Гулливера» вышли в 1726 г., остальные два были опубликованы в следующем году. Книга пользовалась успехом, правда, была подпорчена цензурой. Вскоре увидела свет и детская адаптация произведения, столь популярная среди современных читателей, хотя англичане еще долгие годы наслаждались тонким политическим подтекстом, который был и остается главной целью, поставленной автором.

Свои работы Свифт издавал исключительно под псевдонимами и категорически отказывался от гонораров, чем очень удивлял издателей. Кроме литературной деятельности, он активно занимался редакторской, которую совмещал с ежедневными деловыми встречами и обедами с министрами и политиками.

Весной 1713 г. был подписан указ о назначении Свифта деканом (настоятелем) собора св. Патрика в Дублине. Несмотря на большой оклад, это было не самым лучшим местом для того чтобы строить карьеру, но вряд ли он мог рассчитывать на чтото большее со стороны правительства после издания своих памфлетов. В католической Ирландии прихожане англиканской церкви были в меньшинстве, кроме того, захватническая политика королевства Англии в отношении ирландцев породила соответственно враждебное отношение народа к англичанам. С привычным недоверием отнеслись люди и к новому декану, однако Свифт сумел завоевать признание – несмотря на английское происхождение, писатель был предан ирландцам и всеми силами отстаивал их свободы перед правительством Англии.

И все же, амплуа мизантропа прочно закрепилось за писателем в интеллектуальных кругах из-за его радикальных суждений. Однако при более глубоком взгляде его человеконенавистничество – не что иное как презрение к массам и искренняя привязанность к лучшим представителям человеческого рода: «Я всегда ненавидел все нации, профессии и всякого рода сообщества; вся моя любовь обращена к отдельным людям: я ненавижу, например, породу законников, но люблю адвоката имярек и судью имярек; то же самое относится и к врачам (о собственной профессии говорить не стану), солдатам, англичанам, шотландцам, французам и прочим. Но прежде всего я ненавижу и презираю животное, именуемое человеком, хотя от всего сердца люблю Джона, Питера, Томаса и т. д.».

Принципиальность и категоричность писателя отражались на всех сферах его жизни и стали предпосылкой для многих курьезных историй, случавшихся с его участием. Например, заметив однажды, что могилы в соборе святого Патрика запущены и разрушаются, Свифт разослал родственникам покойных письма с настоятельной просьбой прислать деньги на ремонт памятников. В случае отказа он обещал привести могилы в порядок за счет прихода, но в новой надписи на памятниках увековечить скупость и неблагодарность родственников. Среди адресатов был и Георг II, оставивший письмо без ответа, и, в соответствии с обещанием, на надгробной плите его родственника были отмечены эти качества короля.

В лице соотечественников Джонатан Свифт был капризным чудаком, склонным к мистификациям, но вместе с тем он продолжал оставаться болезненно чувствительным, внутренне осторожным, педантичным, подчас даже мелочным, желчным и склонным к сутяжничеству человеком. С тщательностью и обстоятельностью обывателя-мещанина, порою принимавших оттенок навязчивости, в своих письмах он сообщал, где обедал каждый день, и если не в гостях, то сколько заплатил за обед. Свифт рассказывал, как дорого обходился ему уголь для камина, в какое потаенное место он прятал на ночь свой кошелек, какую сумму проиграл в карты, сколько заплатил за новый парик, во сколько шиллингов ему обходилась аренда загородного дома и сколько шагов занимала пешая прогулка от дачи до города, как он по утрам завтракал молочной кашей – «я ее не люблю, я ее ненавижу, черт возьми, но это дешево и полезно для здоровья» и в какой одежде катался верхом – «в камлотовом сюртуке, с красными бархатными отворотами и серебряными пуговицами», как две знатные леди, каждая в отдельности, обещали ему подарить шарф.

Хотя Джонатан Свифт гордился своей экономностью и практичностью, в быту он довольно часто обнаруживал свою неприспособленность: «Патрик [слуга] говорит, что мои ночные колпаки уже изношены. Не знаю, как достать новые. Я беспомощен, как слон».

Сам Свифт не тешил себя иллюзиями относительного собственного характера – в поэме «Стихи на смерть доктора Свифта» без излишних декораций предъявляет читателю довольно самокритичное описание самого себя:

«Поставил автор цель благую –
Лечить испорченность людскую.
Мошенников и плутов всех
Хлестал его жестокий смех…
Сдержи перо он и язык,
Он в жизни многого б достиг.
Но он не помышлял о власти,
Богатство не считал за счастье…
Согласен я, декана ум
Сатиры полон и угрюм;
Но не искал он нежной лиры:
Наш век достоин лишь сатиры.
Всем людям мнил он дать урок
Казня не имя, но порок.
И одного кого-то высечь
Не думал он, касаясь тысяч».

* * *

История взаимоотношений Свифта с двумя главными женщинами его жизни – Эстер Джонсон и Эстер Ваномри (Стеллой и Ванессой, как называл их сам писатель в своих письмах и произведениях) окутана домыслами. До сих пор ведутся споры относительно того, платонический или интимный характер носила их дружба.

С Эстер Джонсон писатель познакомился во время службы у Уильяма Тэмпла, когда она была еще 8-летней девочкой. Джонатан был старше на 14 лет, но между ними завязалась трогательная и невинная дружба. Эстер была воспитанницей Тэмпла, ее мать исполняла обязанности горничной в семье дипломата. По неподтвержденным данным Эстер могла быть незаконнорожденной дочерью самого сэра Уильяма, так как после смерти он оставил ей некоторое состояние. По достижении совершеннолетия Эстер-Стелла перебирается в Ирландию и поселяется вблизи декана. Во время своих поездок в Англию Свифт регулярно посылал из Лондона в Дублин письма для Эстер, которые и составили «Дневник для Стеллы», по сути являющий собою собрание ежедневных записей, охватывающих 17101713 гг. Некоторые биографы утверждают, что со Стеллой он состоял в фактическом браке, но так и не решился оформить отношения официально, хотя протестантским священнослужителям и не запрещалось жениться. Стелла умерла в 1728 г., вероятно, от туберкулеза, и все ее состояние было завещано Свифту.

С Эстер Ваномри, дочерью голландского торговца, писатель познакомился во время своей очередной поездки в Лондон в 1709 г. В 1713 г. им была написана игривая поэма «Каденус и Ванесса», посвященная Эстер Ваномри («каденус» – анаграмма слова «декан» на латыни). Отношения между стареющим писателем и молодой девушкой приобрели романтический оттенок, однако вскоре чрезмерная привязанность Ванессы, которая после смерти матери также решила перебраться в Ирландию, поближе к Свифту, начала тяготить декана. Ванесса постоянно искала новых встреч с писателем, что порождало недвусмысленные слухи о двоеженстве и вызывало ревностные чувства у Стелы. Их отношения прервались в связи со скоропостижной кончиной Ванессы в 33-летнем возрасте в 1723 г. За месяц до смерти она написала новое завещание, отменяя прежнее, по которому часть наследства переходила к Свифту – вероятно, это был демонстративный жест оскорбленной женщины, которая поняла, что писатель, презирающий институт брака, не сможет оправдать ее надежды.

* * *

В «Путешествиях Гулливера» главный герой сталкивается со струльдбругами – существами, живущими вечно. Узнав поближе этот народ, он приходит к выводу, что бессмертие их имеет обратную сторону – тело их выглядело древним, а характер был желчным. В 90 лет у них выпадали зубы и волосы, они переставали различать вкус пищи, ели и пили все, что попадалось под руку. Более того, «они не помнили того, чему учились когда-то... В разговоре забывали значение слов, имена людей, даже близких. По той же причине они никогда не читали, так как из-за плохой памяти в конце предложения не могли вспомнить его начало». Вероятно, это одно из первых изображений в художественной литературе тех когнитивных и личностных изменений, которые претерпевает человек в старости.

Удивительным образом писатель предчувствовал собственную болезнь. Прогуливаясь как-то с одним из друзей и увидев старое дерево, вершина которого высохла и была почти без листвы, Свифт сказал: «Я точно так же начну умирать с головы».

Последние пять лет жизни (с 1740 по 1745 гг.) Джонатан Свифт был болен прогрессирующей деменцией, как принято считать сегодня, альцгеймеровского типа. Среди основных симптомов, наблюдавшихся у сатирика, были зрительная агнозия (в том числе прозопагнозия), апраксия, афазия, сопровождавшиеся интеллектуальным и мнестическим снижением.

Однако некоторые болезненные симптомы, испытываемые Свифтом в старости (например, нарушения координации, потеря равновесия, головокружения), вероятно, не были связаны с деменцией. Так, по некоторым данным, более пятидесяти лет английский сатирик страдал от болезни Меньера, в XVIII ст. еще не описанной как нозологическая единица. Впервые он ощутил снижение слуха в 20-летнем возрасте, после переохлаждения. В последующие три года симптомы стали сильнее: заметно ухудшился слух на правое ухо, появились периодические приступы головокружения, которые продолжались 3-4 дня и повторялись примерно каждые полтора месяца. Со второй половины 1736 г. симптомы болезни Меньера обострились. О мучавшем его звоне в ушах Свифт говорил как о шуме «ста океанов в моих ушах».

Рассудок и способность к рефлексии довольно долго не покидали Джонатана Свифта. На начальной стадии болезни он осознавал все, происходившее с ним.

В 1737 г. Свифт пишет: «Годы и болезнь разбили меня окончательно. Я не могу ни читать, ни писать, я потерял память и утратил способность вести беседу. Ходить и видеть – вот все, что осталось теперь мне в удел».

Из письма другу примерно того же периода: «Я не хочу, чтобы ты смотрел на меня, как на человека, изношенного годами, ненавидимого обществом и растерзанного недовольством. Я практически потерял память, не могу говорить из-за глухоты и даже не надеюсь на излечение».

Июлем 1740 г. датировано одно из последних писем: «Всю ночь я невыразимо страдал и сегодня ничего не слышу и охвачен болями. Я настолько отупел и потерял разум, что не могу объяснить, какие муки унижения переживает мой дух и тело. Все, что могу сказать, – я еще не в пытке агонии, но жду ее ежедневно и ежечасно… Я едва понимаю то, что пишу. Я уверен, что дни мои сочтены, они должны быть недолги и жалки. Если я не ошибаюсь, сегодня суббота 26 июля 1740 г. Если я доживу до понедельника, то надеюсь, что вас увижу, вероятно, в последний раз».

Письма, написанные Свифтом позднее, весьма своеобразны – практически лишенные смысла, наполовину в стихах, наполовину в прозе, на «неведомом» англо-латинском наречии (начало слова английское, окончание латинское, и наоборот), что свидетельствует о прогрессировании болезненного процесса, нарастающих нарушениях зрительного гнозиса и праксиса, дисграфии.

С 1741 г. Свифт практически перестал говорить. Очень редко он все же произносил отдельные слова, фразы. Так, по рассказам, когда в 1745 г. в его честь был устроен фейерверк, Свифт прервал свое длительное молчание ироничными словами: «Пускай бы эти сумасшедшие хотя бы не сводили других с ума».

В августе 1742 г. специально созванная комиссия нашла, что Свифт «не в состоянии заботиться о себе и своем имуществе как лицо слабого ума и лишенное памяти», и для ведения его дел был создан опекунский совет.

Джонатан Свифт умер 19 октября 1745 г. и был похоронен со всеми почестями, которые воздал писателю ирландский народ, считавший его своим героем.

* * *

О своем намерении отдать свои сбережения на постройку клиники для душевнобольных декан упоминал еще в 1731 г., задолго до болезни (снова предчувствие?), в поэме «Стихи на смерть доктора Свифта»:

«…И небольшой свой капитал,
Чтоб дом построить, завещал.
А в доме том чтоб находились
Те, что безумными родились
Иль обронили где то разум
На склоне лет, а то и сразу...».

В начале мая 1740 г. он редактирует свое завещание, единственное за всю жизнь сочинение, подписанное именем Джонатана Свифта: «…и я желаю, чтоб все мое состояние было обращено в наличные деньги, и оные деньги затрачены на арендование земельных площадей, и чтобы годовой доход от аренды был обращен на приобретение земельного участка вблизи Дублина, достаточно обширного, чтоб построить на нем госпиталь, и чтобы оный госпиталь был достаточно велик, чтоб вместить такое количество слабоумных и умалишенных, на содержание какового будет достаточно доходов с означенных земель…, и я далее желаю, чтобы данный ежегодный доход был обращен на снабжение помещенных в означенном госпитале слабоумных и умалишенных продовольствием, лекарствами, одеждой, услугами и на потребный время от времени ремонт и расширение означенного госпиталя».

В 1757 г. на деньги Джонатана Свифта в Дублине был открыт «Госпиталь Святого Патрика для имбецилов». Госпиталь Святого Патрика существует и сегодня, являясь старейшей в Ирландии психиатрической клиникой.

Что почитать:

М.Ю. Левидов «Путешествие в некоторые отдаленные страны мысли и чувства Джонатана Свифта, сначала исследователя, а потом воина в нескольких сражениях» Книга Михаила Левидова, советского журналиста и публициста – одно из немногих произведений, посвященных жизни таинственного Свифта – написана с остроумием и талантом, не уступающим самому метру английской сатиры.

Что посмотреть:

«Путешествия Гулливера» (США, 2011 г.; режиссер – Р. Леттерман, в ролях – Д. Блэк, Д. Сигел, Э. Блант) Современный вариант истории о Гулливере. Главный герой работает в редакции крупного издания, но всего лишь в отделе писем. Каждое утро он разносит сотрудникам почту. Ребята приходят в его отдел и уходят, получая повышение, а Гулливер так и сидит на месте. К тому же ему очень нравится красавица Дарси, но парень жутко робеет, заговаривая с ней, и никак не решается пригласить на свидание. Но однажды, из-за своей нечаянной лжи, Гулливер получает от возлюбленной задание и отправляется в Бермуды. Попав в шторм, герой приходит в себя в необыкновенной стране Лилипутии...

«Дом, который построил Свифт» (СССР, 1982 г.; режиссер – М. Захаров, в ролях – О. Янковский, А. Абдулов, Е. Леонов, А. Збруев, Н. Караченцов) В этом фильме-мистификации ре­альность и фантазия тесно переплетаются друг с другом. События, происходящие в картине, в сюрреалистической манере освещают последние дни Джонатана Свифта. Дом декана населяют фантастические существа из «Путешествий Гулливера», а также душевнобольные, которым пистель завещал свое жилище и имущество. Всю фантасмагорию, происходящую вокруг Свифта, наблюдает доктор Симпсон, психиатр, назначенный советом опекунов для лечения декана.

Что посетить:

Дублин, Ирландия. Джонатан Свифт – один ис самых известных уроженцев столицы Ирландии. Имя Свифта носят одна из площадей и улица Дублина, его изваяния можно найти в Тринити-колледже, где Джонатан получал высшее образование, и в соборе Святого Патрика, настоятелем которого он был в течение многих лет. Здесь, в «Уголке Свифта», хранятся его вещи – алтарный столик, книжный шкаф с его посмертной маской и различные памфлеты. В центральном нефе собора, рядом с могилой Эстер Джонсон, находится надгробие самого писателя, эпитафию к которому он сочинил в своем завещании в 1740 г.: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, декана этого собора, и суровое негодование уже не раздирает его сердце. Ступай, путник, и подражай, если можешь, тому, кто мужественно боролся за дело свободы».

Подготовила Ольга Устименко