Разделы:
Интересно
Духовные поиски великого писателя. <br> Загадки болезни Николая Гоголя
 |
Личность Николая Васильевича Гоголя – одна из самых загадочных в истории мировой литературы. Исследователи его жизни и творчества и сегодня не прекращают споры о том, был ли великий писатель психически больным человеком. Хотя для психиатров факт наличия у Гоголя психического расстройства неоспорим, вопрос постановки диагноза до сих пор остается открытым. Сложности дифференциальной диагностики в клиническом случае писателя объясняются наличием многочисленных симптомов, которые не укладываются в картину одного заболевания. Сильная выраженность одних симптомов при субклиническом проявлении других дополнялась дисгармоничным сочетанием личностных черт творца. Решение диагностических вопросов осложняется противоречивым характером суждений и воспоминаний знакомых и товарищей Н.В. Гоголя. Частичную ответственность за отсутствие объективной информации о жизни и личности писателя несет и сам Николай Васильевич, ведь он вел достаточно обособленный образ жизни, большую часть лет прожил один, не создав собственной семьи, а многочисленные социальные контакты, поддерживаемые им в культурной среде литераторов, носят весьма поверхностный характер. Несмотря на то что с некоторыми современниками Гоголь был в доверительных отношениях, он редко делился своими душевными переживаниями, предпочитая либо светские беседы, либо жалобы на несварение желудка и геморрой. С оглядкой на вышеперечисленные факты, спустя столетия мы можем лишь углубиться в исследование свидетельств очевидцев и приоткрыть завесу тайны личности и болезни Николая Гоголя.
Николай Васильевич Гоголь родился 1 апреля 1809 г. в селе Великие Сорочинцы Полтавской Губернии в мелкопоместной дворянской семье. Семьи родителей будущего писателя – Василия Афанасьевича Гоголя-Яновского и Марии Ивановны Косяровской – имели польско-украинские корни.
 |
Когда они поженились, Марии Ивановне было всего 14 лет, а жених был вдвое старше. В семье родилось двенадцать детей, но большинство из них умерло в младенчестве, зрелого возраста достиг только Николай и четыре его младшие сестры – Мария, Анна, Елизавета и Ольга. Относительно отягощенности наследственности Гоголей-Яновских психическими заболеваниями, достоверно известно лишь то, что племянник Николая Васильевича, сын одной из его сестер, был психически больным и покончил жизнь самоубийством (однако точно неизвестно, каким именно психическим заболеванием он страдал). Что же касается заявлений относительно патологической организации личностей родителей будущего писателя, то к ним нужно относиться с осторожностью, не исключая при этом определенных особенностей характера последних. Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский был чиновником среднего звена и человеком заурядного таланта – всю свою жизнь провел на Полтавщине, любил на досуге сочинять стихи и небольшие пьесы для домашнего театра. Умер он рано, в 44 года – по одним данным от туберкулеза легких, по другим – от сифилиса. Если верить воспоминаниям, личности отца писателя были присущи те же проявления, что и самому Николаю Гоголю, только в более мягкой форме –
циклотимические колебания настроения, с эпизодами угнетенного и эмоционально приподнятого состояния, хроническая обеспокоенность состоянием собственного здоровья, ипохондричность, что сопровождалось страхом смерти по словам самого Николая Васильевича. Мария Ивановна Гоголь-Яновская была натурой мечтательной, непрактичной и крайне впечатлительной, что в некоторых жизненных ситуациях сочеталось с подозрительностью и мнительностью. Предположительно, проявления ее характера достигали уровня психопатии, так как сам писатель и его родня считали Марию Ивановну душевно нездоровым человеком. От матери Гоголь унаследовал черты сенситивности – так, однажды, в возрасте пяти лет,
напуганный и впечатленный рассказами о нечистой силе, он принял черную кошку за черта и утопил ее в реке, впоследствии долго плакал и переживал.
 |
Гоголь еще в детстве не обладал крепким здоровьем и телосложением – был астеничным, невысокого роста, имел землистый цвет лица и впалую грудную клетку. Именно таким впервые увидели Николая Гоголя его товарищи по учебе в Нежинской гимназии высших наук, куда его отправили учиться в 12-летнем возрасте. Один из учеников гимназии, поэт И.В. Любич-Романович писал: «Родные привезли в школу Гоголя и обращались с ним нежно и жалостливо, точно с ребенком, страдавшим тяжелой неизлечимой болезнью. Он был так закутан в свитки, шубы, одеяла, ну просто закупорен. Когда стали раздевать, то долго не могли докопаться до тщедушного, крайне некрасивого и обезображенного золотухой мальчика… Глаза его были обрамлены красным золотушным ободком. Щеки и нос покрыты красными пятнами…». Очевидно, что тревожная и мнительная мать чрезмерно опекала Николая, ведь Мария Ивановна с самого детства считала сына гением, а в последствии и вовсе приписывала ему чуть ли не половину изобретений прогресса. По воспоминаниям соучеников, Гоголь всегда был неопрятным, заносчивым и острым на язык в общении, постоянно придумывал остроумные клички лицеистам, а учился посредственно, особенно по точным наукам и иностранным языкам, слыл ленивым студентом и преуспел лишь в рисовании и поедании сладостей. Из-за его скрытности и загадочности гимназисты называли его «таинственный Карла». Позже сам он вспоминал: «Я никому не поверял тайные помышления, не делал ничего, что могло выявить глубь моей души. Да и кому и для чего высказал бы себя, чтобы посмеялись над моим сумасбродством, чтобы считали пылким мечтателем и пустым человеком». Знаток творчества Гоголя Шенрок так писал о периоде учебы будущего писателя в Нежине: «Гоголь долго держал себя ребенком, причем решительно не обращал в низших классах ничьего внимания; ему даже отводилось не слишком завидное место в свободных товарищеских отношениях, хотя он не отставал от сверстников в обыкновенных мальчишеских проказах в классах и дортуарах, вследствие чего если и пользовался общей любовью школьников, то не внушал к себе уважения. Над ним часто смеялись и трунили, толкали его, получая от него соответствующее возмездие в виде насмешливых прозвищ и кличек». Нескоро, но Гоголю все же удалось адаптироваться в гимназии и приобрести товарищей. На какой-то период он даже увлекся лицейским театром, для которого написал пару пьес, в которых сам весьма успешно играл.
В это время уже можно судить о некоторой негармоничности характера юноши – высокомерие, болезненное самолюбие и скрытность сочетались с демонстративными чертами. Гоголь, пытаясь привлечь к себе внимание, довольно рано начал носить франтовские одежды, при этом часто забывал помыть уши и расчесать волосы и выглядел при этом довольно нелепо. Однажды он даже симулировал эпилептический припадок перед директором школы, чтобы избежать наказания за очередную выходку. Он изображал приступ так мастерски, что директор ему поверил, и Гоголь провел в лазарете несколько недель.
К концу учебы в Нежине у юного лицеиста начали формироваться идеи величия – он мечтал стать то великим художником, то великим актером, и практически уверовав в свою спящую гениальность, по окончанию гимназии, преисполненный надежд, отправляется в Петербург. Гоголь панически боялся остаться тем самым «существователем», ничего не достигшим мелким чиновником, образу которого было посвящено так много страниц его произведений. Столица оказалась не столь приветлива, и первое время Николай впал в уныние: «На меня напала хандра. Уже около недели сижу, поджавши руки, и ничего не делаю. Не от неудач ли, которые меня обравнодушили. Петербург показался мне не таким, каким я его себе представлял...». В Петербурге Гоголь издает свое первое произведение, написанное еще в Нежине – «Ганц Кюхельгартен». Вместе со своим лакеем он выкупил почти весь тираж и сжег после того как прочитал уничижительные отзывы критиков о книге. Проведя 5 месяцев в Петербурге, Гоголь совершает импульсивную, немотивированную поездку за границу, в Любек. Ни сам он, ни критики не могли дать вразумительное объяснение этому поступку, возможно, это была попытка сбежать от депрессивного эпизода, надвигающегося после пережитой неудачи. Больше года он не работал и жил на деньги, которые ему присылала мать, пока не устроился работать писарем в одном из департаментов Петербурга. Работа была ему не по душе, и вскоре Гоголю удалось заполучить более желаемое место учителя истории в Патриотическом институте. Опять у писателя начинают формироваться идеи величия: у него появилась мечта написать многотомную историю Малороссии и, благодаря своему дару внушения, ему удалось убедить покровителей в том, что он прекрасно справится с должностью профессора кафедры общей истории Санкт-Петербургского университета. Идеи величия достигли пика развития в 1834 г., после короткого депрессивного эпизода, когда литератор пишет эйфоричные строки: «Великая торжественная минута. У ног моих шумит мое прошедшее, надо мной сквозь туман светлеет неразгаданное будущее. Молю тебя, жизнь души моей, мой «гений», не скрывайся от меня, побудь со мной в эти минуты. О, не разлучайся со мной. Живи на земле со мной хоть два часа каждый день. Я совершу! Я совершу! Жизнь кипит во мне! Труд мой будет вдохновенным, над ним будет веять недоступное земле божество. Не отходи от меня весь этот так заманчиво для меня наступающий год. Что ж ты так таинственно стоишь передо мной 1834 г. Будь моим ангелом. Я означу тебя великими трудами. Я не знаю, как назвать тебя, мой гений, еще с колыбели прилетевший ко мне со своими песнями. Возведи на меня свои небесные очи!». В этом году Гоголь вознамерился возглавить кафедру в Киевском университете, и это не смотря на то что из запланированного труда была написана лишь небольшая статья, а лекции он читал очень плохо, невыразительно, «по бумажке», не ориентируясь должным образом в материале и не владея аудиторией. Не совсем критично он относился к своей неудачной профессуре: «Никто меня не слушает, ни на одном ни разу ни встретил я, чтобы поразила его яркая истина... Хотя бы одно студенческое существо понимало меня. Это народ бесцветный, как Петербург», от которой все-таки ему пришлось отказаться.
 |
Период 1830-1836 гг. наиболее продуктивен для писателя. В эти годы он создает украинский цикл произведений, комедию «Ревизор», начинает писать «Мертвые души», пребывая преимущественно в состоянии высокой работоспособности и благодушия, сменяющимся периодическими состояниями подавленного настроения, когда писатель сторонится знакомых и друзей, днями не выходит из своей квартиры – гипоманиакальные фазы переходят в субдепрессивные, длительностью до 2 недель. Сам Гоголь так вспоминает периодическую «хандру» Петербургского периода: «Причина той веселости, которую заметили в первых сочинениях моих, показавшихся в печати, заключалась в некоторой душевной потребности. На меня находили припадки тоски, мне самому необъяснимой, которая происходила, может быть, от моего болезненного состояния. Чтобы развлекать себя самого, я придумывал себе все смешное, что только мог выдумать…».
В 1836 г. Гоголь уехал в Европу, где с перерывами прожил около 10 лет. Некоторые исследователи считают, что он покинул Россию под влиянием бредовых идей преследования, будучи убежденным, что попал под опалу правительства и его творчество перестали ценить. Колебания настроения сохраняются в этот период жизни писателя, причем депрессивные эпизоды часто сопровождаются тревогой, ажитацией, бессонницей. Еще в Петербурге у Гоголя начинают формироваться ипохондрические идеи – он часто озабочен состоянием собственного здоровья, а в Европе постоянно ездит на лечение в бальнеологические курорты и, считая себя смертельно больным, постоянно консультируется с врачами, которые, впрочем, не ставят ему иного диагноза, кроме ипохондрии. Из Европы часто пишет друзьям письма подобного содержания: «Увы! Здоровье мое плохо! И гордые мои замыслы... О, друг! Если бы мне на четыре, пять лет еще здоровья!.. Но работа моя вяла, нет той живости. Недуг, для которого я уехал и который было, казалось, облегчился, теперь усилился вновь. Моя геморроидальная болезнь вся обратилась на желудок. Это несносная болезнь. Она меня сушит. Она говорит мне о себе каждую минуту и мешает мне заниматься». Он считал, что в нем находятся зародыши всех болезней, был убежден в неестественном положении желудка и необычном строении головы. Ипохондрические жалобы обычно появлялись во время приступов депрессии и сопровождались сенестопатиями. Гоголь был очень чувствителен к низким температурам, это отчасти и послужило причиной отъезда из Петербурга, но во второй половине жизни его озабоченность сохранением тепла приобрела эксцентричный оттенок. Например, писатель Аксаков так вспоминает свой визит к Гоголю, гостившему в Зимнем дворце у Жуковского: «Передо мною стоял Гоголь в следующем фантастическом костюме: вместо сапог длинные шерстяные русские чулки выше колен; вместо сюртука, сверх фланелевого камзола, бархатный спензер; шея обмотана большим разноцветным шарфом, а на голове – бархатный малиновый, шитый золотом кокошник, весьма похожий на головной убор мордовок…».
Под особым ракурсом стоит рассматривать и сферу сексуальных отношений Гоголя. Традиционно считается, что писатель не имел половых контактов, а если и имел, то единичные. Скорее всего, он не испытывал полового влечения к женщинам, что, возможно, объяснялось гипогонадизмом. Асексуальность Гоголя подтверждается и его произведениями – немногочисленные образы женщин обрисованы поверхностно и неубедительно, причем многие из героинь были мертвыми – утопленницы, умершие ведьмы, что послужило пищей домыслам о некрофильских тенденциях и латентном гомосексуализме писателя, однако он никогда не был замечен в связях с мужчинами. Эквиваленты сексуального поведения проявлялись у Гоголя в виде циничных шуток и сальных анекдотов, которые он очень любил рассказывать своим гостям. У Николая Васильевича были приятельницы, но романтические чувства он испытывал лишь к одной из них – Анне Вильегорской. Отношения с Вильегорской, с которой он познакомился за несколько лет до смерти и которая была гораздо моложе писателя, носили лишь платонический характер, несмотря на то что Гоголь даже пытался к ней свататься.
В молодости Гоголь никогда не интересовался религией, тема духовности была чужда его творчеству вплоть до средины 40-х гг., когда писатель неожиданно для всех издал «Выбранные места из переписки с друзьями». Книга была написана в категоричной, субъективной манере и содержала письма, наставления и проповеди нарочито морализаторского и религиозного характера. Читатели не узнали в этом произведении былого Гоголя, его обвиняли в поклонении власти, ханжестве, мнимом проповедничестве, и даже великий критик Белинский заподозрил психическое заболевание у Николая Васильевича: «Болезненной боязнью смерти, черта и ада веет от вашей книги».
 |
Описание состояний собственного здоровья и религиозные наставления стали излюбленной темой его переписки с друзьями, круг которых все более сужался. В 1845 г.
Гоголь пишет Жуковскому: «Болезни моей – ход естественный: она есть истощение сил. Век мой не мог ни в каком случае быть долгим. Я худею теперь и истаиваю не по дням, а по часам; руки мои уже не согреваются вовсе и находятся в водянисто-опухлом состоянии». К концу 1840-х гг.
религиозные идеи поглотили писателя, с этого времени в картине болезни полностью преобладают депрессивные эпизоды, у него развивается бред греховности и он предпринимает паломничество в Иерусалим. Перед поездкой он пишет послание своим соотечественникам: «В 1848 г.
небесная милость отвела руку смерти от меня. Я почти здоров, но слабость возвещает, что жизнь на волоске. Знаю, что нанес огорчение многим, а других восстановил против себя. Моя поспешность была причиной того, что мои произведения предстали в несовершенном виде. За все, что встретится в них оскорбительного, прошу простить меня с тем великодушием, с каким только русская душа прощать может. В моем общении с людьми было много неприятного и отталкивающего. Отчасти это происходило от мелочного самолюбия. Прошу простить соотечественников литераторов за мое неуважение к ним. Прошу прощения у читателей, если в книге встретится что-либо неудобное. Прошу выставить все мои недостатки, какие есть в книге, мое неразумение, недомыслие и самонадеянность. Прошу всех в России молиться за меня. Я же у гроба господня буду молиться за всех соотечественников». Одновременно он пишет собственное завещание (в 39 лет!), в котором следующее пожелание: «Прошу не предавать меня земле, пока не появятся признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что во время моей болезни на меня находят минуты жизненного онемения, сердце и пульс перестают биться…».
По воспоминаниям сестры Ольги, из Иерусалима он вернулся «со страдальческим лицом, чувствовал себя несчастным, часто сидел в оцепенении, утратил сон и аппетит, жаловался на гнетущую тоску». Гоголь постоянно молился, часто посещал церковь, стал мнительным и суеверным, стал бояться грозы как «божьего гнева» и нечистой силы. Возникновение подобных идей было довольно необычным явлением для человека, который всегда отличался свободомыслием и никогда ранее не был аскетом, весьма охотно тратя деньги, выпрашиваемые у покровителей, и питая особую страсть к блюдам итальянской кухни. Необходимо отметить, что религиозность Гоголя носила характер эгоцентрический, была связана с его всепоглощающим страхом смерти, много времени он проводил в молитвах за собственное здоровье. Довольно эгоистичным он был и в отношениях с людьми – учтив и любезен с теми, кто мог быть ему полезен, а со случайными знакомыми в полной мере проявлял высокомерие и капризность, в трактире или в гостях мог по пять раз просить заменить непонравившийся чай. У Гоголя было много приятелей и знакомых, но по-настоящему близких друзей практически не было.
 |
В 1848 г. Николай Васильевич возвратился в Россию и через несколько лет вялого течения симптомы болезни вновь усилились. В 50-х гг. писатель попал под влияния некого священника – отца Матфея, который убедил Гоголя, что он недостаточно благочестив и смиренен, подкрепив тем самым идеи греховности и вины. Последний год жизни Гоголь провел в Москве, в доме графа П.А. Толстого, которого связывала с писателем одержимость здоровым образом жизни. Депрессивная симптоматика продолжает нарастать, Гоголь строго постится, вплоть до того, что ест всего несколько ложек постного супа в день. На пике переживаний, подкрепленных советами отца Матфея, в феврале 1852 г. он сжигает второй том «Мертвых душ». Вскоре после этого, истощенный и испуганный писатель входит в ступорозное состояние, полностью отказывается от еды, не поднимается с кровати, шепчет молитвы. Лучшие врачи города съехались его лечить, но попытки были тщетными и только усугубили его состояние – и до того истощенный Гоголь еще больше ослабел после кровопусканий. Великий писатель умер 4 марта 1852 г., спустя неделю после
обострения болезненного состояния.
Первые патографические исследования болезни Н.В. Го-
голя были созданы практически одновременно психиатрами Н.Н. Баженовым и В.Ф. Чижом в 1903 г. – первый считал, что диагноз писателя – «периодическая меланхолия», второй находил у него симптомы «раннего слабоумия». Каждый был по своему прав, ведь полиморфизм симптомов болезни препятствовал установлению единого диагноза. Одно лишь можно утверждать с уверенностью – дифференциальную диагностику нужно проводить между аффективными расстройствами и расстройствами шизофренического круга. При этом трудно не обратить внимания и на своеобразие личности писателя – сочетание нарциссических и демонстративных черт, крайнюю ипохондричность писателя, что уже не позволяет остановиться даже на альтернативном диагнозе аффективно-бредового (шизотипического) расстройства. Естественно, атипичность протекания маниакальных и депрессивных фаз, практически с отсутствием светлых промежутков между ними, ставит под вопрос правомерность установления диагноза «биполярное аффективное расстройство». Вряд ли возможно отнести болезнь Гоголя и к проявлениям шизофрении, ведь он не обнаруживал структурных нарушений мышления, уплощения аффекта – писатель сохранял ясность мыслей до конца дней, ни в одном его произведении и письме не найти нецеленаправленности или паралогичности мышления. Вместе с тем, имеются не совсем уверенные указания на вероятность галлюцинаций у Гоголя, наличие не только бредовых идей греховности и величия, но и бреда преследования, а также на наличие кататонических включений и шперрунгов. Так, у Гоголя периодически бывали состояния замирания, при которых он уходил в себя, не реагировал на обращения окружающих, в том числе некоторые исследователи считают, что к смерти привело состояние именно кататонического, а не депрессивного ступора. Дискуссии о диагнозе Н.В. Гоголя не утихают, однако это никак не умаляет его бесспорной одаренности, лишь в который раз заставляя удивляться и восхищаться, какие неожиданные сочетания характерологических черт, аффективных и мыслительных особенностей рождают человеческий гений.
Что почитать:
 |
Н.В. Гоголь «Записки сумасшедшего». Повесть, написанная в 1834 г., в первую очередь носит характер сатирический, изобличающей душевную убогость чиновничьего класса, но, в месте с тем, психиатры до сих пор удивляются тому мастерству, с которым Гоголь описал проявления параноидного синдрома и бреда величия героя своего произведения – Аксентия Ивановича Поприщина. При этом писатель не консультировался с врачами перед написанием повести и не бывал в психиатрических лечебницах. |
В.Ф. Чиж «Болезнь Н.В. Гоголя. Записки психиатра». Работа, написанная в 19031904 гг., не лишена субъективизма автора и заблуждений совсем еще юной области медицины, которой являлась психиатрия на заре ХХ ст. Тем не менее, произведение российского психиатра, доктора медицины В.Ф. Чижа было одной из первых попыток изучить личность писателя с точки зрения психиатрии. В.Ф. Чиж, стоявший у истоков психиатрического литературоведения, написал целый ряд работ, посвященных психологическому анализу творчества и биографий известных личностей, среди которых Павел І, Достоевский, Ницше и др. В.Ф. Чиж – прямой ученик П. Флексига и Ж.М. Шарко, проходил стажировку в лаборатории В. Вундта, внес вклад в становление экспериментальной психологии в России. |
 |
 |
И. Сироткина «Классики и психиатры. Психиатрия в российской культуре конца XIX – начала XX века». Книга представляет критический очерк об истории становления жанра патографий в отечественном литературоведении, их значении для становления психиатрической науки, роли в восприятии личности и творчества писателей культурным пространством. Одна из глав посвящена Н.В. Гоголю. |
Р. Киреев «Великие смерти: Гоголь. Л. Толстой. Чехов». Смерть Гоголя окутана мистицизмом и мифами. Свидетельства очевидцев и врачей, лечивших великого писателя, часто противоречат друг другу, а вопрос постановки диагноза до сих пор остается открытым. Книга Р. Киреева предлагает читателям воссоздать обстановку, которая окружала Гоголя в последние дни его жизни, на основании медицинских свидетельств и воспоминаний современников. |
 |
 |
В. Вересаев «Гоголь в жизни». Книга известного русского писателя Викентия Вересаева, принесшая ему славу публициста, – классика биографической прозы и одно из первых подробных исследований жизни и личности Н.В. Гоголя, проведенных на основе многочисленных свидетельств друзей и знакомых Николая Васильевича, его писем, воспоминаний современников. |
Что посмотреть:
Произведения Николая Гоголя многократно экранизировались. Первые фильмы были сняты к столетию со дня рождения великого писателя: в 1909 г. – «Вий» режиссера Василия Гончарова, «Мертвые души» и «Женитьба» Петра Чардынина. Но наиболее известные экранизации Гоголя относятся к послевоенной эпохе советского кинематографа, причем фильмы, завоевавшие наибольшую популярность зрителей, создавались практически в той же последовательности, в которой писал их сам Николай Васильевич. Так, в 50-60-е гг. были сняты «Ночь перед Рождеством», «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Майская ночь» режиссера-сказочника Александра Роу, а также «Вий», до сих пор считающийся первым фильмом ужасов в СССР. В 70-80 гг. вышли на экраны популярные экранизации произведений Гоголя более позднего периода – «Нос», «Женитьба», «Ревизор», «Мертвые души».
По Гоголю не только снимали, но и рисовали. Например, сюрреалистичный мультфильм М. Лисового «Нос майора» (1997), навеянный одновременно произведениями Н. Гоголя, В. Хлебникова и Д. Хармса. А известнейший мультипликатор Юрий Норштейн, нарисовавший «Ежика в тумане» и «Сказку сказок», создает свой фильм «Шинель» уже тридцать лет, и до сих пор новое детище режиссера остается незавершенным.
Из биографических фильмов о Гоголе интересны ленты, созданные к 200-летию со дня рождения писателя, – это увлекательная документальная картина Леонида Парфенова «Птица-Гоголь» и художественный фильм Наталии Бондарчук «Гоголь. Ближайший», рассказывающий о последних днях Николая Васильевича.
|
 |
Что посмотреть:
 |
До открытия в 2009 г. Дома Гоголя на Никитском бульваре в Москве, в рамках празднования 200-летия со дня его рождения, музеи Гоголя существовали только на малой родине писателя – Полтавщине. Самый первый из них был создан в 1929 г. в селе Великие Сорочинцы, в доме врача М. Трохимовского, где родился будущий писатель. Усадьба-музей в родовом имении Гоголей-Яновских, Васильевке (ныне село Гоголево), где прошло детство Николая Васильевича, открылась в 1984 г. В музеях воссозданы интерьеры ХIХ ст., собрана коллекция личных вещей писателя. Совсем недалеко от Гоголево расположено другое село – Диканька, увековеченное писателем в своей повести. Здесь находится Николаевская церковь, где мать Гоголя давала обет назвать сына в честь Святого Николая и где позднее крестили писателя.До открытия в 2009 г. Дома Гоголя на Никитском бульваре в Москве, в рамках празднования 200-летия со дня его рождения, музеи Гоголя существовали только на малой родине писателя – Полтавщине. Самый первый из них был создан в 1929 г. в селе Великие Сорочинцы, в доме врача М. Трохимовского, где родился будущий писатель. Усадьба-музей в родовом имении Гоголей-Яновских, Васильевке (ныне село Гоголево), где прошло детство Николая Васильевича, открылась в 1984 г. В музеях воссозданы интерьеры ХIХ ст., собрана коллекция личных вещей писателя. Совсем недалеко от Гоголево расположено другое село – Диканька, увековеченное писателем в своей повести. Здесь находится Николаевская церковь, где мать Гоголя давала обет назвать сына в честь Святого Николая и где позднее крестили писателя. |
Подготовила Ольга Устименко
/thumbs/widget_no2012_10-45_509e1c4eae1b70a5a456273cc380cef2.jpg)
/thumbs/widget_no2012_9-44_4679f5b88b24aa9cb618f512bdc49092.jpg)
/thumbs/widget_no2012_8-43_26cad5b88ddf5a743f95ca429b4c906d.jpg)
/thumbs/widget_no2012_7-42_86a9e4da36ea1a0db29c7bd40ea47bf2.jpg)
/thumbs/widget_no2012_6-41_95619ec1daf610ad2dcf1807a3dea079.jpg)
/thumbs/widget_no2012_5-40_6337bb5366e25ae3aba094521feb2dfb.jpg)
/thumbs/widget_no2012_4-39_7d337a6b6ef0eaddfe130c03de9c2153.jpg)
/thumbs/widget_no2012_3-38_647553d86543f015aecc127ace4d2ade.jpg)
/thumbs/widget_no2012_2-37_47f44a39a5728a1047623e171b83f7f4.jpg)
/thumbs/widget_no2012_1-36_c36daeafd4162943d279739ca6c9f0b4.jpg)
/thumbs/widget_nn24_8-153_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_7-152_titul-1.jpg)
/thumbs/widget_nn24_5-6-151_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_4-150_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_3-149_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_2-148_titul.jpg)
/thumbs/widget_nn24_1-147_titul-1.jpg)
