Воздушные замки Людвига Баварского

Бавария всегда выделялась среди других земель Германии своеобразным наречием, особыми традициями местного населения и красотой природных горных ландшафтов, которые дополняют архитектурные достоинства многочисленных замков. До 1871 г. она не была в составе Германской империи, а считалась отдельным королевством. Отличался от других королей и один из последних правителей Баварии Людвиг ІІ (1845-1886). Его психическая болезнь, которая словно злой рок нависла над всем королевским семейством Виттельсбахов, привела к трагическому концу его правления и жизни. Однако до сих пор баварцы свято оберегают память о своем короле, потому что никто другой не сделал столько для развития культуры и искусства в стране, как Людвиг. Фантастические плоды его воображения – роскошные замки, словно сошедшие со страниц сборника сказок и легенд, продолжают радовать современников. Романтик Людвиг ІІ, которого баварцы называли еще «сказочным королем», – один из самых эксцентричных европейских монархов. Его судьба как нельзя лучше иллюстрирует ту эпоху, в которой он жил, предвосхищая начало нового века и закат Викторианской Европы своими декадентскими мотивами.

Сама необычная внешность Людвига выдавала в нем экзальтированную и романтичную натуру – это был очень высокий (рост более 1,9 метра) и стройный юноша с вьющимися волосами и светлыми глазами, в лице которого было больше от пуэра, чем от мужа. Знаменитый французский психиатр Бенедикт Морель, побывавший в Мюнхене в 1864 г. в качестве эксперта на одном из громких процессов, также был впечатлен внешностью баварского монарха: «Это глаза, в которых говорит будущее сумасшествие».

Наследственность Людвига в равной степени отягощена как со стороны отца Максимилиана ІІ, так и со стороны матери Марии Фридерики Прусской. Родная сестра отца Александра Баварская неоднократно лечилась в психиатрической клинике, из причуд ее поведения – упорное стремление носить одежду только белого цвета и уверенность в том, что она проглотила стеклянное пианино. Предки матери – Людвиг IX Гессен Дармштадский и его дочь Каролина также считались душевнобольными и страдали галлюцинациями. Тем не менее, ни Максимилиан, ни Мария Фридерика не могли предположить, что оба их сына – старший, Людвиг, и младший, Отто, заболеют шизофренией.

В детстве Людвиг проводил мало времени со своими родителями – в основном его воспитывали гувернантки. Еще маленьким мальчиком его отличали чрезвычайная чувствительность, мечтательность и замкнутость, иногда он даже воображал, что слышал голоса. Часть детства будущий наследник провел в одном из королевских замков Хоэншвангау (в переводе – «высокий дом лебедя»), расположенном в Баварских Альпах. Этот дворец проектировал отец Людвига, богатое воображение которого, любовь к искусству и увлечение историей передались и сыну. Хоэншвангау был посвящен Лоэнгрину – рыцарю Святого Грааля, и его стены были украшены фресками с иллюстрациями к этой легенде. Храбрый и благородный воин Лоэнгрин приходил на помощь страждущим, появляясь на лодке, влачимой белым лебедем. Он спас красавицу Эльзу и взял ее в жены, поставив единственное условие – она никогда не должна задавать вопросы о его происхождении, ведь никто не имел права знать правду о нем. Однако любопытная жена ослушалась Лоэнгрина, и он уплыл туда, откуда появился. Максимилиан II считал себя преемником древнего рода графов Швангау, гербом которых был лебедь. Юного принца, с детства жившего в атмосфере сказки (к слову, ко двору приглашали специально для детей читать сказки самого Андерсена), так пленила старинная история, что он начал отождествлять себя с этим персонажем, который как юнговский архетип сопровождал в дальнейшем его и в болезни.

Еще одна страсть, пленившая Людвига, – музыка Рихарда Вагнера. Первой его оперой, которую услышал Людвиг в 1861 г., была именно «Лоэнгрин». Не столько самой музыкой был восхищен молодой человек, у которого, даже по словам Вагнера, музыкальный слух отсутствовал, сколько основными темами его опер, ведь большинство из них были созданы по мотивам немецких легенд – «Тангейзер», «Кольцо нибелунга» и др.

В 1864 г. внезапно умирает Максимилиан, и 18-летний Людвиг становится королем. Баварский министр юстиции Эдуард фон Бомхард оставил свое описание коронованного юнца: «Он был в высшей степени интеллектуально одарен, но содержимое его мозга находилось в крайнем беспорядке… Я был поражен тем, как время от времени, как раз тогда, когда выражение его лица и все его поведение, казалось, выражало удовлетворение, он вдруг внезапно выпрямлялся и – оглядываясь вокруг с очень серьезным, даже суровым, выражением – обнаруживал в себе нечто темное, прямо противоположное очарованию юности минуту назад. Я про себя думал: «Если в этом молодом человеке зреют две разных натуры, да поможет Господь победить лучшей».

Перед каждым королем рано или поздно встает один из судьбоносных вопросов – выбор королевы. Изначально Людвиг не был настроен против женского общества, напротив, у него были друзья-женщины, однако страсти к дамам он не испытывал. Он был нежно привязан к своей старшей кузине – австрийской императрице Елизавете, тепло относился и к ее старшей дочери, принцессе Гизеле, мог даже прислать ей букет посреди ночи. Наконец Людвиг принял волевое решение просить руки у сестры Елизаветы – Софии, но вскоре его начали мучить сомнения. В своих письмах король называл невесту Эльзой, по имени героини легенд о Лоэнгрине. Своей невесте 25 августа 1867 г. он пишет: «О, как будет чудесно, когда Мы Двое будем здесь одни в восхитительном Хоэншвангау», а уже через несколько дней признается своей бывшей гувернантке, что передумал жениться, «сбросил тяжкие оковы, и снова дышит свежим воздухом после опасной болезни». Такую амбивалентность поступков можно расценивать как предвестник болезни Людвига. Он постоянно переносил дату свадьбы, и осенью объявил о своем решении расторгнуть помолвку, шокировав всю свою родню. Софии он писал: «Я вижу, что моя истинная и верная братская любовь ни сейчас, ни никогда не уйдет из моей души, но я также вижу, что это не та любовь, которая необходима для брачного союза», а в дневнике: «От Софии избавился. Мрачная картина исчезает. Я так желал, я жажду свободы. Теперь после этого мучительного кошмара я снова живу».

После неудавшейся женитьбы на смену женщинам в жизнь Людвига приходят мужчины. Одна из мюнхенских актрис была приглашена ко двору для чтения Людвигу, и однажды во время декламации она имела неосторожность присесть на край королевского ложа. Это вызвало такой гнев короля, что она была выслана из Баварии в течение суток за оскорбление Его Величества. Этот факт считают признаком женоненавистничества Людвига. Отсутствуют достоверные данные о том, вступал ли король в гомосексуальные половые связи, но романтически-платоническую увлеченность мужчинами он не скрывал. При выборе прислуги он отдавал предпочтение красивым юношам. Двусмысленные отношения связывали его со своим конюшим Рихардом Хорнигом, а также с принцем Паулем фон Турн-и-Таксис, который писал королю сентиментальные письма в 1866 г.: «Пусть приснятся тебе сладкие сны, и пусть будет у тебя все, чего ты желаешь на этой земле. Спи спокойно, ангел моего сердца, и еще раз вспомни своего преданнейшего…». В бульварной прессе того времени появлялись сообщения, что Людвиг состоял в переписке с Захером Мазохом. Были и другие мужчины – барон фон Варикур, актер Йозеф Кайнц, королевский лакей Альфонсо Велькер. Отношения с ними он описывал в своем тайном дневнике, который вел с декабря 1869 г. и до смерти. Дневник пропал во время Второй мировой войны, после бомбежки резиденции Берг британцами в 1944 г., однако сохранились некоторые отрывки, записанные баварским премьер-министром Иоганном фон Лутцем в доказательство сумасшествия короля. Не все записи логичны и понятны, но в некоторых Людвиг пишет о своем «падении» и решении вести «более чистую» жизнь.

Политика Людвига не интересовала, и не в последнюю очередь благодаря его пассивности Бавария утратила свою независимость в 1871 г. Король любил официальные церемонии и с удовольствием надевал военную форму, но ненавидел саму войну. За время его правления Бавария участвовала в двух военных кампаниях. Уже во время первой из них Людвиг думал отречься от престола в пользу брата Отто. В 1866 г., в Семинедельной войне между Пруссией и Австрией, баварцы были союзниками последней и потерпели поражение. Людвиг с большой неохотой предпринял несколько поездок на линию фронта в начале конфликта и вскоре уединился с принцем Турн-и-Таксис на Острове Роз посреди Штарнбергского озера, где устраивал фейерверки и был занят только придумыванием декораций и костюмов к опере «Вильгельм Телль». Четыре года спустя Бавария снова воевала, но уже на стороне Пруссии, во франко-прусской войне. В результате этой кампании и разросшейся политической мощи Германской империи Бавария была проглочена более сильным государством, но сохранила автономию и право на королевский титул для ее правителей.

Отдельной темы заслуживают отношения Людвига Баварского и его кумира Рихарда Вагнера. Последний был личностью со сложным характером и неоднозначными моральными качествами, долгое время его музыкальный талант не воспринимался современниками. Вагнер многим обязан своему почитателю, который в 1864 г. велел разыскать композитора и пригласить ко двору. Благодаря Людвигу в Баварии Вагнер жил в роскоши, что позволило ему свободно создавать новые шедевры, не ограничиваясь в деньгах и фантазии. Вместе они мечтали основать музыкальную школу нового образца и оперный театр, воплощением которого стал театр в Байройте. Сибаритствующий образ жизни Вагнера в Баварии вызвал волну критики, которая затронула репутацию и самого Людвига. Королю пришлось «выслать» своего кумира в Швейцарию, где тот продолжал жить на деньги из казны, не привлекая к себе столь пристального внимания, как в Мюнхене.

История их непростых отношений сохранилась в весьма эмоциональной переписке. Письма Людвига к Вагнеру часто восторженны с истерическим оттенком. В 1865 г., побывав на «Тристане и Изольде», король пишет: «Мой уникальный! Мой Святой! Какое блаженство! – Совершенство. Я так переполнен восторгом! Утонуть…бессознательно погрузиться в высочайшее наслаждение божественным произведением!..», заканчивая послание следующими строками: «Прошу вас не падать духом, прошу вас от имени тех, которых вы наделяете наслаждениями, которые мог бы даровать один лишь Бог. Вы и Бог! До смерти, до перехода в иной мир, в царство ночи миров, пребываю верным вам». Бесконечная степень идеализации композитора – в письме Людвига к Козиме, спутнице жизни Вагнера: «О, он богоподобен, богоподобен! Моя миссия – жить для него, страдать за него, если это окажется необходимым для полного его спасения» и к самому музыканту после премьеры «Кольца нибелунга» в 1876 г.: «Я ожидал многого; но как ни велики были мои ожидания, они были намного, намного превзойдены… Ах, теперь я снова вспоминаю прекрасный мир, от которого я был отстранен; на меня снова смотрят небеса, луга сверкают красками, весна входит в мою душу с тысячами сладких звуков… Вы богочеловек, милостью Божьей истинный артист, который принес священный огонь с небес на землю, чтобы умиротворять, освящать и искупать!».

Есть и высокохудожественные романтически-лирические письма: «Давно уже дневное светило закатилось и скрылось за высокой цепью гор; в глубоких долинах царит покой, и до моего светлого уединения поднимается звон коровьих колокольчиков и песен пастуха. Вечерняя звезда посылает издалека свой мягкий свет, показывая путнику выход из долины и еще раз напоминая мне о моем дражайшем и его божественных произведениях. Вдалеке, в конце долины, из темной зелени сосновых лесов возвышается церковь Этталя. Говорят, что ее построил император Людовик Баварский (прим. ред.: император Священной Римской империи в начале XIV ст.) по плану храма Грааля в Монсальвате. Там фигура Лоэнгрина снова оживает у меня перед глазами; и там в моем воображении я вижу Парсифаля, героя будущего, ищущего спасения, единственной правды. Как моя душа ищет и жаждет таких произведений, которые могут воспроизвести для нас эти призраки».

Король с нетерпением ждал новых опер Вагнера, более того, он так или иначе выбирал многие темы для его произведений и отождествлял себя с главными героями. Когда Вагнер по просьбе Людвига работал над либретто «Парсифаля», король искал уединения, отказался посещать официальные мероприятия и собрания, продолжая ходить лишь в театр. Вагнеру писал: «Я жажду встречи с вами, только когда я думаю о моем дражайшем и его творениях, я истинно счастлив… Как у вас сейчас дела, там наверху в радостных лесных высотах? Мой дорогой, пожалуйста, выполните мою просьбу! Я вас умоляю. Сообщите мне что-нибудь о ваших планах относительно «Победителей» и «Парсифаля»! Я жажду услышать. Пожалуйста, утолите эту обжигающую жажду! О как ничтожен мир! Как презренно и вульгарно множество людей! Их жизнь вращается в узком кругу повседневной банальности. О, если б я оставил мир позади себя». После премьеры «Мейстерзингеров» в Мюнхене Людвиг подписал свое письмо композитору именем главного героя – Вальтер: «Я был так поражен и потрясен, что для меня было совершенно невозможным присоединиться к такому пошлому выражению похвалы, как хлопанье в ладоши».

Вагнер также был пленен молодым королем, писав про него: «Он настолько красив, духовен, душевен и великолепен, что я боюсь, что жизнь его промчится как мгновенный, небесный сон в этом пошлом мире… Он это я, обновленный, более молодой, более прекрасный, рожденный вторично». Однако не стоит забывать, что привязанность композитора к королю была в большей степени прагматичной, чем романтичной, хотя он и назвал одну из дочерей в честь своего покровителя – Людовикой.

Король все дальше отдалялся от реальности, путая происходящее в жизни и на сцене. Он надевал костюм Лоэнгрина, рыцаря Тристана и пилигрима из Тангейзера, считая себя ими. Однажды на озере Альпзее Людвиг устроил инсталляцию – принц Турн-и-Таксис в роли Лоэнгрина плыл под звуки оперы в лодке, которую тянул за собой механический лебедь. Если поначалу король часто посещал публичные спектакли, располагаясь в ложе так, что его никто не видел, то вскоре потребовал, чтобы в зрительном зале не было людей, а позже и вовсе театральные труппы начали давать представления в замках индивидуально для него – иногда даже ночью. Людвиг вообще часто завязывал дружбу с актерами, с некоторыми из них находился в переписке. Однако все эти отношения довольно резко обрывались, как было и в дружбе с Вагнером.

В 1868 г. баварскому королю пришли в голову одна за другой идеи о постройке восхитительных замков, каждый из которых увековечивал бы одну из любимых тем Людвига. Своей бывшей гувернантке, баронессе Леонорд король писал: «О, как необходимо создать для себя такие поэтические места, куда можно скрыться и забыть на время о том ужасном времени, в котором мы живем». Так, в 1869 г. практически одновременно было начато строительство Нойшванштайна, Херренкимзее и Линдерхофа. Нойшванштайн был данью Вагнеру и средневековому европейскому фольклору. Остальные дворцы были посвящены другому кумиру и тезке короля – французскому монарху Людовику XIV. Людвиг не просто идентифицировал себя с Людовиком, но и часто подражал ему, имитируя стиль его одежды и говоря по-французски. При жизни короля ни один из замков так и не был полностью завершен – и это притом, что ради воплощения своих архитектурных мечтаний король едва не разорил государственную казну и влез в долги. Многие задумки монарха остались лишь на чертежах и рисунках, как, например, воображаемый замок Фалькенштейн, расположенный на вершине горы и почти полностью состоящий из вышек и башен.

Эксцентричность и одновекторность интересов – не единственный симптом болезни короля. Надменный и нелюдимый, он считал крайним проявлением непочтения, если врач брал его за руку для исследования пульса. Каждое утро камердинер должен был записывать целый ряд вопросов короля, став при этом на одно колено, а ответив на них, выходить из комнаты спиной. Со слугами и придворными Людвиг вел себя капризно и вспыльчиво, отдавая распоряжения об их наказании за малейшие провинности, неоднократно приказывая бросать не угодивших в темницу и подвергать пыткам или вовсе казнить. Благо более высокопоставленным служащим хватало здравого смысла не выполнять подобные приказы по отношению к простым слугам. Как минимум, 32 человека из прислуги жаловались на проявления физической агрессии в их адрес со стороны короля или на словесные оскорбления. Одному слуге он однажды велел поставить черную печать на лоб в знак его глупости. Начальнику конюшен он приказывал нанять итальянских бандитов, чтобы они похитили кронпринца Пруссии, приковали его цепями и держали на хлебе и воде. Людвиг, которого все больше тяготило человеческое общество, запрещал слугам смотреть ему в лицо, а когда камердинер проигнорировал запрет, король велел ему носить черную маску. Многие приказы отдавались сквозь закрытые двери. Во время обедов у короля стол сервировали так, чтобы присутствующие были скрыты от взора Людвига вазами с цветами. Позднее столовую оборудовали таким образом, что с помощью механического устройства стол с яствами появлялся к обеду через отверстие в полу, дабы исключить контакт со слугами. Король обедал один, но стол накрывали на 20 и более персон. Иногда он воображал, что с ним трапезничали знаменитые личности эпохи Людовика XIV. В таких случаях места за столом обозначались карточками с именами маршалов французского короля, художников и архитекторов того времени. Людвиг вел с ними воображаемые разговоры об искусстве и постройках в Версале. Министрам общение с королем давалось с большим трудом – Людвиг часто внезапно прерывал их доклады, чтобы прочесть какой-то стих. В последние годы жизни во время редких встреч с государственным советом он сидел, заслоненный ото всех специальным экраном.

Разительно изменился и внешний вид Людвига – к 30 годам он сильно располнел, стал неопрятным, почти все зубы его сгнили. Несдержанность в еде сочеталась со злоупотреблением алкоголем. Король часто выпивал перед встречами с иностранными делегациями свой любимый коктейль из шампанского с вином и каплей фиалкового масла для храбрости. Он страдал головными болями в затылке и бессонницей, а позднее день и ночь вовсе поменялись для него местами. Просыпался Людвиг в 7 часов вечера, а министров принимал у себя поздно ночью, доставляя им массу неудобств. Его даже стали называть «лунным королем». Ночами он любил выезжать в горы на санях, оснащенных модным тогда электрическим освещением. П.И. Ковалевский отмечает, что у Людвига случались приступы психомоторного возбуждения, когда он прыгал, плясал, рвал на себе волосы и бороду, которые сменялись оцепенением. Среди симптомов его болезни были иллюзии и галлюцинации. В снежные дни королю могло казаться, что он стоит у берега моря. Кусты и деревья он принимал за Марию-Антуанетту, раскланиваясь перед ними. Людвиг часто видел перед собой ножи, иногда заставлял слуг «подбирать» с пола кажущиеся ему предметы.

К 1884 г. король задолжал 7,5 млн марок, ушедших на строительство замков, а еще через год долг вырос вдвое. Агенты короля пытались занять деньги, обращаясь к турецкому султану и богатому персу, королю Швеции и герцогу Вестминстерскому. Одно время Людвиг подумывал нанять людей для ограбления банка Ротшильда во Франкфурте, а в январе 1886 г. обращался к графу Дуркхейму, чтобы отправить войска на его защиту. Когда Людвиг понял, что министры лишают его возможности беспрепятственно спускать деньги на строительство дворцов, он решил искать свое «Эльдорадо» в каком-нибудь другом месте планеты. Своих придворных он отсылал в «экспедиции» по удаленным местам мира, чтобы те нашли неизвестную страну или необитаемый остров, где бы Людвиг мог вести уединенную жизнь «совершенно независимый от времени года, людей и всякого рода потребностей». Королевские гонцы были в Гималаях, Афганистане, Бразилии, на островах Тихого океана, но все эти земли уже принадлежали другим странам, и их владельцы отказывались безвозмездно отдавать часть территории Людвигу. Отчаявшийся король начал угрожать министрам: «Если определенная сумма не будет найдена, Линдерхоф и Херренкимзее, моя собственность, по закону будут конфискованы! Если это не будет заранее предотвращено, я или тут же убью себя, или немедленно и навсегда покину эту ненавистную страну, где возможна такая отвратительная вещь». В пылу он приказывал высечь министра финансов «как собаку» и выколоть ему глаза, позднее издал приказ о наказании министров розгами, а потом «осудил» их насмерть. В конце концов, он решил распустить кабинет министров и создать новый совместно с преданными, на его взгляд, слугами. Если министры и парламент еще как-то терпели расточительность Людвига, то заговоры в их государственные планы не входили. Сумасшедшего короля нужно было устранить. Следующим в списке наследников был Отто, сам ставший жертвой болезни, поэтому на роль регента выбрали пожилого дядю короля – принца Луитпольда. Официально же Отто оставался монархом до 1913 г., пока его место не занял его кузен Людвиг III, последний баварский король.

Главный министр фон Лутц обратился за помощью к ведущему баварскому психиатру Бернарду Алоизу фон Гуддену, уже лечившему ранее представителей королевской семьи. Доктор Гудден был основателем мюнхенской психиатрической школы, числился профессором психиатрии Мюнхенского университета и возглавлял психиатрическую больницу в Верхней Баварии. Среди его учеников был Эмиль Крепелин. В июне 1886 г. на «заочном» консилиуме в составе Гуддена и еще трех психиатров Людвигу поставили диагноз «прогрессирующая паранойя» и вынесли заключение о состоянии его психического здоровья. В нем говорилось о том, что «…вследствие слишком большой давности и запущенности заболевания в течение многих лет болезнь Его Величества должно считать неизлечимой, причем исходом ее может быть только слабоумие. Такая болезнь уничтожает свободу воли, и дальнейшее вмешательство короля в государственные дела будет только мешать управлению королевством… Умственные возможности Его Величества настолько нарушены, что он не способен выносить суждения, и его мышление находится в полном противоречии с реальностью… Охваченный иллюзией, что ему принадлежит огромная абсолютная власть, и оказавшийся в полном одиночестве из-за самоизоляции, он находится на краю пропасти, как слепой без поводыря».

Дальнейшие события больше напоминают детектив. Так, 9 июня 1886 г., на следующий день после психиатрической «экспертизы», комиссия в составе государственных мужей, доктора Гуддена, его ассистента и санитаров отправились в Нойшванштайн, где пребывал Людвиг. Короля предупредили слуги, и он приказал запереть ворота и усилить охрану замка. Проведя некоторое время у ворот, комиссия была вынуждена повернуть обратно, в нижний замок Хоэншвангау, где их арестовала полиция по воле успевшего отдать приказ Людвига. Король повелел содрать с них кожу, ослепить и лишить пищи. Тем временем оставшиеся в Мюнхене министры узнали о положении дел и тотчас уладили вопрос с полицией. На следующий день король пытался обратиться к народу, послав в газеты открытое письмо о том, что его незаконно хотят объявить сумасшедшим, но все письма были перехвачены. Комиссии удалось добраться в замок короля лишь 11 июня. Людвиг тем временем думал о самоубийстве. Он посылал адъютанта за ядом в аптеку, однако тот отказался выполнить просьбу, угрожал броситься вниз с башни, но его остановили. «Мне было бы очень легко освободиться, стоило бы только выпрыгнуть из этого окна, и всему позору конец. Что меня лишают правления – это ничего, но я не могу пережить того, что меня делают сумасшедшим» – заявил король.

Наконец Людвиг покорился судьбе и позволил Гуддену увезти себя в родовой замок Берг, хотя и считал такое решение незаконным. Психиатр разрешил своему пациенту совершать прогулки в сопровождении санитаров. Вечером 12 июня Гудден и Людвиг отправились к озеру Штарнберг, которое располагалось недалеко от замка. Когда они не вернулись к намеченному времени, все забеспокоились и организовали группу поиска. Около 10 часов вечера на озерной мели недалеко от берега нашли пиджак, пальто и зонтик короля. Вскоре обнаружили тела обоих пропавших. Часы Людвига остановились на отметке 6.45 вечера. После проведенного расследования официальная версия произошедшего – самоубийство короля через утопление и смерть врача от несчастного случая в результате попытки спасти Людвига, который был намного моложе, физически сильнее и крупнее фон Гуддена. По другой же версии, которой придерживаются поклонники баварского монарха и создатели мифа о «короле-мученике», Людвиг был убит по заказу правительства фон Гудденом с помощью хлороформа.

Иные же утверждали, что Людвиг утонул случайно, во время неудавшегося побега – якобы находили свидетелей, которые видели лодку на озере недалеко от места происшествия и следы кареты в окрестностях.

Болезнь принца Отто

О болезни короля ходили разные слухи. Поговаривали, что его отец в молодости заразился сифилисом и передал инфекцию сыну. Однако внезапное помешательство младшего брата короля расставило все на свои места. Болезнь Отто, а позже и Людвига, в значительной степени способствовала развитию психиатрии и неврологии в Германии.

Отто Баварский (1848-1916) родился за два месяца до срока. Он был на три года младше брата и в отличие от Людвига не обнаруживал в детстве и юности черт шизоидного характера – напротив, был живым, активным, общительным и жизнерадостным ребенком. Он поступил в университет, но интерес к учебе скоро сменился увлечением кутежами, выпивкой и женщинами легкого поведения.

Первый психотический приступ был у Отто в 1865 г., однако это не помешало ему принять участие во франко-прусской войне позднее и получить железный крест. Рецидив болезни произошел после возвращения с полей сражений в мае 1871 г. Его поместили в одну из резиденций и установили за ним медицинское наблюдение, поставив расплывчатый диагноз «душевная болезнь». В январе 1872 г. Людвиг описывал состояние брата в письме к своей гувернантке баронессе Леонорд: «Так мучительно видеть, как страдает Отто, и его состояние становится все хуже с каждым днем. В некоторых отношениях он еще более неспокоен и взвинчен, чем тетя Александра, а это говорит о многом. Он часто не ложится в постель по 48 часов. Он 8 недель не снимал сапоги, ведет себя как ненормальный, строит жуткие гримасы, лает как собака, а временами произносит крайние неблагопристойности, а потом на какое-то время вновь становится нормальным». В мае 1875 г. свидетели сообщали, что Отто страдал галлюцинациями религиозного содержания: во время церковного праздника в мюнхенской Фрауэнкирхе он неожиданно бросился из толпы на ступени алтаря и начал громко признаваться в своих грехах. Последний раз он появился на публике в августе того же года, принимая вместе с братом королевский парад. К 1880 г. Отто изолировали в замке в Фюрстенриде, где он и умер почти 40 лет спустя.

Первым лечащим врачом Отто был Бернард фон Гудден, но с переездом принца в Фюрстенриде для работы с ним пригласили целую группу психиатров, называемых «врачи принца», которые ухаживали и жили с ним под одной крышей. Среди них был и невропатолог Франц Ниссль (с 1885 по 1887 гг.). В одной из австрийских газет в 1889 г. появились сведения о состоянии здоровья 41-летнего Отто, ранее скрываемые от широкой общественности. Сообщалось, что он носил густую бороду, и никто не мог заставить его сбрить ее. Он был апатичен, безучастен, молчалив и оживлялся только при виде одной из служанок, которая была рядом с ним с детства. Иногда Отто мучили галлюцинации, но с годами все реже. Его страстью было курение, он мог выкуривать по 30-36 папирос в день. Отто не терпел закрытых дверей – все двери во дворце должны были быть открытыми, иначе был риск, что он мог броситься на них с кулаками. Отто крайне редко покидал пределы дворца и почти ни с кем не общался. Однажды в его комнату поставили музыкальную шкатулку, которая неожиданно для всех вызвала у него живой интерес. Врач решил ради эксперимента заказать большую шкатулку за 5 тыс. марок, однако на нее у пациента такой реакции не было. Скончался Отто в возрасте 68 лет от кишечной непроходимости.

По мнению французского психиатра Жана Гаррабе, занимавшегося исследованиями в области истории шизофрении, Отто Баварский был болен гебефренической шизофренией.

Что почитать:

М.К. Залесская «Людвиг II» Автор единственной исторической биографии Людвига на русском языке Мария Кирилловна Залеская – специалист по истории музыки и истории Германии ХIX ст. Ее произведения о Вагнере признавались лучшими в Германии среди его иностранных биографий. В своей книге о баварском короле она разрабатывает, в том числе, и различные версии его смерти.
	П.И. Ковалевский «Одаренные безумием» Психиатр и публицист конца XIX – начала XX в. Павел Иванович Ковалевский, известный своими патографическими эскизами исторических деятелей, один из них посвятил и Людвигу II. Ковалевский был современником баварца, поэтому многие факты из жизни короля находил в бульварных изданиях того времени. Впрочем это не помешало ему создать «портрет» короля на основании анализа его личностных особенностей.
В. Грин «Безумные короли» Историк Вивиан Грин посвятила целую книгу изучению влияния психической болезни на принятие судьбоносных решений правителями различных исторических эпох и стран, среди которых – римские императоры, династии английских, французских, испанских, немецких и датских королей, российских царей.

Что посмотреть:

	«Людвиг II. Блеск и падение короля» (ФРГ, 1955 г. Режиссер – Х. Койтнер, в главной роли – О.В. Фишер) Это первый кинофильм о баварском короле. Для проведения съемок в родовых имениях Людвига режиссер согласовывал сценарий и брал разрешение у потомков рода Виттельсбахов. Фильм был номинирован на золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля.
«Людвиг» (Италия – Франция – ФРГ, 1972 г. Режиссер – Л. Висконти, в ролях – Х. Бергер, Р. Шнайдер) Это наиболее известный, исторически достоверный и длинный фильм о короле. Режиссерская версия ленты, которая номинировалась на премию «Оскар» за лучший дизайн костюмов, – более четырех часов. Пикантности фильму придает тот факт, что Лукино Висконти, известный своей нетрадиционной сексуальной ориентацией, состоял в недвусмысленных отношениях с исполнителем главной роли Хельмутом Бергером.
	«Людвиг Баварский» (Германия, 2012 г. Режиссеры – М. Ноэль, П. Зер, в главной роли – С. Тамбреа) Фильм повествует о жизни Людвига II как одного из самых загадочных и экстравагантных монархов Европы XIX в. В картине идет речь о том, как Людвиг взошел на трон Баварии в 18 лет, будучи весьма романтичным юношей, тогда как повсюду царили войны и нищета. Молодой монарх верит в лучший мир и хочет использовать свою власть во благо людям, гарантируя своим подданным покой и счастье. Государственные деньги Людвиг планирует вкладывать в театр, музыку и образование, а не в оружие. Он страстно любит творчество композитора Рихарда Вагнера, что вызывает обеспокоенность при дворе...

Что посетить:

Замок Нойшванштайн. «Нойшванштайн» в переводе с немецкого означает «новый лебединый утес». Это наиболее известный из дворцов Людвига Баварского и одна из самых посещаемых достопримечательностей в Германии. При построении замка в эклектическом стиле с элементами неоготики, экстерьеры и интерьеры которого – ожившие иллюстрации к средневековым легендам и операм Вагнера, фантазии Людвига практически не было предела. Для его создания король пригласил архитектора Эдуарда Риделя, который ранее перестраивал замок Берг для отца Людвига, также в проекте участвовал театральный художник Христиан Янк, воплощавший задумки короля в живописной форме. В последние годы жизни короля именно этот все еще недостроенный замок служил ему убежищем. Людвиг начал строительство на месте развалин средневековой крепости, недалеко от отеческой резиденции Хоэншвангау, а вернее, немного выше от нее в горах. Поклонники фрейдизма, вероятно, могли бы расценить этот факт как бессознательное желание возвыситься, то есть превзойти собственного отца. Хоэншвангау и воды озера Альпзее можно лицезреть с балконов дворца. Рихарду Вагнеру, который так никогда и не побывал здесь, король писал о Нойшванштайне: «Архитектурный стиль его будет воспроизводить первозданные германские рыцарские замки. Расположение его – одно из самых прекрасных, которое можно найти. Замок будет священным и неприступным. Певческий зал, откуда открывается общий вид на замок, напомнит Вам сагу о Тангейзере, а внутренний двор и часовня – песню о Лоэнгрине. Это сооружение будет более величественным, чем нижний замок Хоэншвангау. Здесь мы будем чувствовать божественное дыхание небес». Замок строился с применением последних технологий – только для того чтобы расчистить место и начать работы, взрывотехники опускали с помощью динамита уровень скалы. В строительстве были задействованы более 200 рабочих. За 17 лет (1869-1886) Нойшванштайн все еще был далек от завершения в том виде, в котором его представлял Людвиг, который не только часто менял архитектурные задумки, но и постоянно придумывал новые пристройки, чем крайне озадачивал подрядчиков. Нойшванштайн не нес оборонных функций, как классические средневековые замки, и его сложно назвать официальной резиденцией – он строился лишь для одного человека – короля. Поражает не только внешний вид, но и убранство замка. Стены всех жилых помещений покрыты ковровой живописью на сюжеты древнегерманских эпосов и опер Вагнера. Величественный Зал Певцов задуман как центральное помещение замка. Интересно, что созданный для символического состязания певцов, певческий зал никогда не использовался при жизни Людвига II для концертов, хотя и был построен так, чтобы зрительское место короля было изолировано от мест для гостей. По замыслу короля, этот зал, стены которого покрыты декоративными панно на сюжеты из легенд о Парцифале, должен был объединить места действия «Тангейзера» и «Лоэнгрина». Однако основной лейтмотив королевского дизайна – это, безусловно, лебединая тема. Спальня Людвига – наиболее богато декорированная комната в жилых покоях короля. Над деревянным убранством спальни в течение полутора лет работали около 60 скульпторов. Она выполнена в любимом цвете короля – синем, как и все спальни Людвига в других замках. На стенах комнаты – ковровая живопись со сценами из «Тристана и Изольды». Вся мягкая мебель, а также шторы и занавеси были расшиты гербами с изображением льва (символа Баварии) и лебедя (символа рода Швангау и Лоэнгрина). В виде лебедя сделан также серебряный умывальник короля. В столовой специально был установлен лифт, чтобы доставлять еду королю, не терпевшему общества слуг и гостей за обедом. Между Салоном и кабинетом короля располагался искусственный грот с водопадом и разноцветной подсветкой стен. С помощью специального слухового перехода грот соединялся с Певческим залом, чтобы король мог слушать музыку в уединении «на лоне природы».

Замок Линдерхоф. Это небольшой дворец в стиле барокко, в котором все напоминает о вдохновителе – Людовике XIV. Линдерхоф – единственный полностью достроенный из всех замков Людвига. Он интересен не только сам по себе, но и благодаря изысканному парку, где Людвиг разместил причудливые артефакты: мавританскую палатку в турецком стиле, искусственный Грот Венеры, охотничий домик «Хижина Хундинга», который внутри представлял собой точную копию декораций к «Валькирии». Грот Венеры представлял собой подземную искусственную пещеру, в которой находились подогреваемый бассейн и сцена с цветной подсветкой (прообраз цветомузыки), где ставили персонально для короля сцены из опер Вагнера. Грот был оформлен в стиле декораций к первому акту «Тангейзера». Первая в мире тепловая электростанция могла приводить воды «озера» в волнение. Посреди озера плавали лебеди, а искусственные волны качали позолоченную лодку в виде раковины, которая служила как сцена для актера в моноспектаклях либо как «трон» для короля во время представлений.

Замок Херренкимзее. Это еще один плод любви баварского короля к Людовику XIV. Во время строительства Людвиг дал наставление архитекторам: «Не копировать, но цитировать в духе Людовика XIV». Тем не менее, этот дворец, расположенный на острове посреди самого большого озера Баварии Кимзее, – почти копия Версаля. Великолепная галерея зеркал в Херренкимзее даже превзошла образец.

Театр в Байройте. Это совместный проект Людвига II и Рихарда Вагнера. Строительство театра началось в день рождения композитора, 22 мая 1872 г., и закончилось 13 августа 1876 г. премьерой оперы «Кольцо Нибелунга». Театр оформлен необычно – интерьер почти полностью деревянный, в зрительном зале отсутствуют балконы, а оркестр скрыт под сценой, чтобы не отвлекать театралов от действа. Это исключительно оперный театр – зал построен с соблюдением акустического баланса между оркестром и певцами. Ежегодно летом в театре проводится Байройтский фестиваль музыки Вагнера, которым руководят потомки композитора.

Подготовила Ольга Устименко