Невротические и эндогенные депрессии

Депрессия (от лат. – подавление, угнетение) – психическое расстройство, оказывающее существенное влияние на социальную адаптацию и качество жизни и характеризующееся патологически сниженным настроением (гипотимией) с пессимистической оценкой себя и своего положения в окружающей действительности, торможением интеллектуальной и моторной деятельности, снижением побуждений и соматовегетативными нарушениями. Очевидной причиной постоянных разночтений в классификации депрессий можно считать то, что депрессивный синдром является одним из наиболее типичных и в то же время одним из наименее специфичных и наиболее полиморфных синдромов.

Учение об аффективных психозах со времен Эмиля Крепелина до настоящего времени остается объектом непрекращающихся дискуссий. Объединив в рамках маниакально-депрессивного психоза (МДП) почти всю аффективную патологию, Крепелин подчеркивал, что благоприятный исход является общим для всех форм этого заболевания. Однако в дальнейшем при анализе клинической динамики было установлено, что такой подход не может быть экстраполирован на все аффективные и в том числе депрессивные расстройства.
По мнению А.Б. Смулевича (2001), если обратиться к современной статистике депрессии, то можно убедиться в том, что далеко не все фазы обнаруживают тенденцию к обратному развитию. В 40% случаев начавшаяся фаза и через год по-прежнему отвечает критериям депрессии, в 20% она тянется больше 2 лет и в 17% – продолжается в течение всей жизни. В современной психиатрии затяжная депрессия, продолжающаяся более 2 лет, определяется как хроническая болезнь, сопоставимая с другими хроническими заболеваниями (например, с бронхиальной астмой или диабетом). Соответственно, эта болезнь оказывает существенное негативное влияние и на социальный статус, и на качество жизни пациента.
Депрессия оценивается как заболевание, которое тяжелым бременем ложится на пациента, его семью и общество в целом, и в большей степени, чем хронические соматические заболевания, препятствует полноценной жизнедеятельности. Поэтому, в отличие от других психических заболеваний, депрессии придается «исключительное социальное значение» (H.K. Rose, 1999).
При сочетании депрессии с соматической болезнью положение усугубляется тем, что такое сочетание относится к числу неблагоприятных факторов, усложняющих процесс диагностики, терапии и медицинского обслуживания этой группы больных с одной стороны, а с другой – негативно влияющих на течение и прогноз как психического, так и соматического заболевания.
Диагноз депрессивного расстройства основывается на стандартных клинических критериях Американской психиатрической ассоциации DSM-IV (1994) и МКБ-10. Принято считать, что ранняя постановка диагноза и начало лечения могут уменьшить выраженность неблагоприятного воздействия депрессии на социальную сферу (образование, карьеру, взаимоотношения). Очевидно, что современная официальная классификация МКБ-10 в большей степени предназначена для обобщенного стандартизованного описания синдромальных клинических категорий, воспроизведения диагностических оценок и решения статистических задач.
Интересную возможность диагностики представляет бинарная (двухуровневая) типологическая модель, в соответствии с которой психопатологически полиморфные проявления депрессии подразделяются на позитивную и негативную аффективность (А.Б. Смулевич и соавт., 1997; А.Б. Смулевич,
Э.Б. Дубницкая, 1999).
Позитивная (патологически продуктивная) аффективность представлена в структуре депрессии феноменами круга депрессивной гиперестезии
(W. Griesenger, 1866). Доминирующий тоскливый аффект осознается как тягостное психическое расстройство, носит особый, протопатический характер, сопровождается идеаторным и моторным торможением со становлением содержательного комплекса депрессии – идеями малоценности, самоуничижения и/или ипохондрическими интерпретациями с тревожными опасениями за свое здоровье, не связанными с актуальным соматическим заболеванием, либо адресованные мнимой болезни.
Негативная аффективность (D. Watson, A. Clark, 1984) проявляется явлениями девитализации, психического отчуждения с дефицитом побуждений, утратой жизненного тонуса, вялостью, неспособностью испытывать удовольствие (ангедония), безразличием ко всему окружающему, сознанием измененности собственной жизнедеятельности, глубинного неблагополучия.
Однако в классификации депрессий, распространенной в отечественной психиатрии, принято выделять простые и сложные депрессии (невротические и психотические). Впервые довольно подробное описание невротической депрессии дал
G.Т. Stockings (1944). Он выделил два варианта: в первом преобладала апатия, во втором – тревога. В обоих вариантах наблюдались бессонница, вегетативные и истерические расстройства. Невротическая депрессия, по мнению автора, возникала в связи с домашними и супружескими неприятностями, связанными с отдалением от дома, невозможностью приспособиться к новым условиям.
В советской литературе термин «невротическая депрессия» стал широко использоваться, однако трактовка его неоднозначна. Одни авторы понимали его как самостоятельную форму невроза или этап невротического развития (Н.Д. Лакосина, 1965, 1968, 1970), другие – как депрессивную симптоматику невротического уровня, наблюдающуюся при неврозах и неврозоподобных состояниях (Ю.С. Савенко и др., 1979; Ю.Е. Рахальский, 1979; А.В. Смулевич, 1980;
Р.С. Яцемирская, 1981), третьи выделяют депрессивный невроз, рассматриваемый как синоним невротической депрессии (О.Р. Читава и др., 1979; В.В. Комалев, 1979). Ряд советских авторов не признают депрессивный невроз как самостоятельную форму невроза, считая, что депрессивная симптоматика может быть симптомом при всех неврозах (Г.К. Ушаков, 1968; Н.К. Липгарт, 1974; А.М. Вейн, 1982).
Депрессивный невроз и невротическая депрессия чаще возникают у лиц с преморбидными особенностями, которые проявляются в прямолинейности, ригидности, гиперсоциальности, формальном или «чрезмерно серьезном» понимании чувства долга, бескомпромиссности. Наряду с этими чертами характера им свойственна аффективная насыщенность переживаний со стремлением тормозить внешние проявления эмоций.
Психогенные ситуации и психические травмы обычно бывают субъективно значимы, частично создаются самими больными в связи с особенностями их преморбида. Выделено два варианта травмирующих ситуаций, приводящих к депрессивной невротической симптоматике. При первом варианте «неудачна вся жизнь больного» (О.В. Кербиков, 1971), при этом во всех сферах деятельности больного складываются неблагоприятные взаимоотношения. При втором варианте больной вынужден жить в ситуации эмоциональной изоляции (длительная разлука; отсутствие эмоционального контакта с близкими; взаимоотношения, которые надо скрывать; неудовлетворенность жизнью; «отсутствие эмоциональной отдушины» и т. п.). Иными словами, человек вынужден жить в такой обстановке, где нет стимулов для эмоционально положительных реакций. Изменить ситуацию такой больной не может из-за личностных особенностей. Ситуация продолжается обычно долго и внешние проявления отрицательных эмоций подавляются. Однако эмоциональный разряд, как указывал П.К. Анохин (1956), разрешается вначале по вегетативным путям, и у больного наблюдаются вегетативно-соматические расстройства. После этого этапа соматических нарушений начинает преобладать сниженное настроение, которое сами больные редко связывают с травмирующей ситуацией.
При ухудшении состояния появляется повышенная слезливость, больные по любому поводу, а часто и без повода не могут удержать слезы. Именно слезливость часто приводит больного за помощью к врачам, так как окружающие видят их необычное состояние.
Н. Volkel (1959) указывал на трудность, а подчас и невозможность отграничения невротической депрессии от эндогенной. И в том, и в другом случае больному не ясна причина заболевания, а сама клиническая картина отличается совпадением соматических и психических симптомов. При невротической депрессии нет очерченных границ приступа, начало медленное и незаметное. Авторы, вкладывающие в понятие «невротической депрессии» иное, чем Н. Volkel, содержание (M. Bleuler, 1949; E. Ascher, 1952), наоборот, указывали на острое начало и благополучный исход.
Как показали клинические наблюдения и изучение самого синдрома невротической депрессии, колебания настроения в течение суток не носят истинного характера. В утренние часы, как уже отмечалось, наблюдается не усиление тоскливости, а более выраженная вялость и разбитость. Больные просыпаются с трудом и этим больше похожи на больных неврастенией, чем на больных эндогенной депрессией, для которых характерны ранние утренние пробуждения.
Сам тоскливый аффект также имеет отличительные особенности. У больных невротической депрессией не наблюдается тоскливого отношения к будущему. Больные обычно не жалуются, что будущее мрачно, бесперспективно, скорее имеет место «надежда на светлое будущее».
Таким образом, невротическая депрессия является одним из вариантов психогенных расстройств. Изучение динамики невротической депрессии дает основание утверждать, что она является этапом невротического развития, ей может предшествовать депрессивный невроз, за ней следует этап характерологических расстройств.
Для структуры самого синдрома невротической депрессии характерны следующие особенности: отсутствие аффекта тоски, проецируемого на будущее, и отражения психогенной ситуации в высказываниях больных. Снижение активности и инициативы долго носит парциальный характер, имеет место «бегство в работу». Указанные особенности синдрома невротической депрессии помогают отграничению его от депрессивных состояний иного генеза.
Упрощенная схема нозологической классификации депрессий P. Kielholz представлена на рисунке.
Существует также мнение, что симптоматика де-
прессивного эпизода проявляется так, будто во время морского отлива уровень воды постепенно обнажает прибрежный каменный рельеф. Сначала над поверхностью воды немного выступает множество верхушек, затем ближние из них оказываются частичками единых валунов, наконец, над водой выступает единая скала. То есть при невротических депрессиях (или на начальных стадиях нарастающей депрессии) наблюдается множество нетяжелых неврозоподобных и вегетосоматических симптомов, а на высоте депрессии полиморфные проявления поглощаются монолитным психотическим меланхолическим синдромом.
В связи с этим можно представить следующий перечень клинических форм (они же степени выраженности, стадии) депрессивного эпизода:
Маскированная (синонимы: ларвированная, скрытая) депрессия в форме так называемых соматизированных депрессий. Наблюдается некоторое время в начале депрессивных эпизодов и некоторыми психиатрами обозначается как инициальный этап. Но главное практическое значение имеет такая самостоятельная форма заболевания, при которой выраженность симптоматики ограничивается этим уровнем на протяжении всего приступа. Больные обычно оценивают свое состояние как соматическое страдание. На первый план выступает не угнетение настроения, в данном случае незначительное и практически незаметное, а снижение витального тонуса с появлением вегетосоматических расстройств, возможно по принципу выявления в соматической сфере locus minoris resistentia – мест наименьшего сопротивления. Наиболее частыми проявлениями бывают головные боли, головокружения, неприятные ощущения в области сердца, тошнота, спазмы пищевода, разнообразные алгии, сенестопатии, вегетативно-сосудистые кризы. Среди разновидностей соматизированных депрессий соответственно выделяют такие варианты, как цефалгический, кардиалгический, абдоминальный, диэнцефальный. Как правило, присутствуют соматические симпатикотонические симптомы, присущие циркулярным
депрессиям – тахикардия, запоры и т. д. Распознать заболевание помогают такие признаки, как сезонность возникновения, суточные колебания самочувствия с ухудшением в утренние часы и диагностика ex juvantibus – положительная реакция на анти-
депрессанты.
Следующая стадия депрессивного эпизода (фазы) – дистимико-дисбулическая. Некоторые авторы относят ее к продромальному этапу фазовых состояний,
а если это наблюдается в период завершения фазы – к резидуальным послефазовым расстройствам.
Если нарастание симптоматики депрессивного приступа останавливается на данной стадии, тогда этот клинический вариант депрессии называют также маскированной, но уже неврозо- или психопатоподобной атипичной циклотимической депрессией. Название происходит от доминирующей симптоматики, напоминающей астенические состояния, психастенические реакции, истерический невроз, невроз навязчивых состояний. Возможно психопатоподобное заострение преморбидных характерологических черт в связи с падением витальности, иногда симптоматическое злоупотребление алкоголем или токсикоманические тенденции. Соматовегетативные расстройства здесь отступают уже на второй план. Хотя чувство печали еще не является достаточно определенным и сознаваемым больными, депрессивная окраска состояния уже весьма отчетлива, с характерным суточным ритмом, проявляется пессимизмом в содержании мышления, утратой способности радоваться – определенной ангедонией. Ослабление витального тонуса воспринимается больными не только как физическое бессилие, а как собственное безволие, из-за которого приходится прилагать значительные усилия для преодоления наименьших затруднений в физической и умственной деятельности.
В циклотимической стадии развития депрессивного эпизода у больных возникает вполне определенное ощущение немотивированной печали, более выразительны расстройства мышления в виде депрессивной селективности в восприятии реальности или же сверхценных идей. Более известна, опять же, не кратковременная стадия нарастающих депрессий, а самостоятельная форма слабовыраженных на всем протяжении приступов – субдепрессивная фаза циклотимии. Сохраняются свойственные предыдущим стадиям суточные колебания самочувствия, соматические нарушения, осознание больными своей измененности. Но гипотимия, хотя и слабовыраженная, становится уже наиболее актуальным и доминирующим признаком синдрома. Размышления субдепрессивных пациентов носят характер гиперболизированного де-прессивного толкования действительно негативных, но несущественных фактов. Так возникают сверхценные идеи виновности и малоценности – восприятие себя ленивым, бесталанным, сожаления о невыполненных делах и допущенных ошибках. Мышление, которое еще не является бредовым, обретает избирательную направленность на текущие события негативного характера при игнорировании позитивных. Больные циклотимической депрессией выступают объектом многочисленных описаний в художественной литературе образа пессимиста, чье умение находить печальные толкование самых невинных или даже веселых событий может вызвать улыбку окружающих из-за неожиданных логических решений, выисканных пациентом ради обоснования своих безрадостных выводов об увиденном. Достаточно выражены ангедония, утрата интереса к деятельности и отсутствие двигательного и идеаторного торможения.
Следующая стадия (степень, форма) депрессии выражается симптоматикой классической меланхолической триады, однако еще не наблюдается формирования стойких депрессивных бредовых идей – так называемые простые депрессии.
Несколько более глубокие, бредовые депрессии, называют по традиции типичной эндогенной де-
прессией, представленной классической триадой ведущих симптомов (триада Крепелина): сниженное настроение, замедленное мышление, двигательное торможение. Главным симптомом является гипотимия. Именно особую психопатологию «витальной тоски» многие психиатры считают наиболее специфичным признаком эндогенной депрессии. Витальный (протопатический) характер тоски означает, что она равнозначна так называемым общим телесным ощущениям, неотделима для больного от физических страданий. Пациенты могут локализовать это ощущение в области грудной клетки, показывая рукой, что за грудиной сидит болезненная тоска, реже в области головы или шеи. Больные четко отличают эту «предсердечную тоску» от болей при соматическом заболевании, как и от печальных переживаний, вызванных реальными событиями. Депрессивный аффект сопровождается ангедонией, иногда больные жалуются на тягостное чувство отсутствия каких-либо чувств и желаний – anatstesia psychica dolorosa – явление депрессивной деперсонализации. Кроме чувства собственной измененности, тоска может сопровождаться ощущением окружающего, которое воспринимается потускневшим, серым, нереальным, возникает чувство замедления течения времени – депрессивная дереализация.
Достаточно характерно выглядит идеаторная заторможенность, замедление мышления является не просто проявлением пассивности, а представляет собой первичный симптом. В отличие от реактивной депрессии, даже в чрезвычайной ситуации, при крайней потребности и имея такое намерение, больной не способен в быстром темпе осуществлять мыслительные операции или хотя бы какое-то ограниченное время быстро говорить.
Двигательное торможение выглядит также весьма своеобразно, формируя характерную мимику – «лицо меланхолика», по пантомимике даже молодые больные становятся похожими на людей старческого возраста. Изредка моторное торможение достигает степени полного оцепенения – депрессивный ступор. На фоне двигательной заторможенности может возникнуть внезапный взрыв отчаяния с дурным двигательным возбуждением, возможными самоповреждениями – raptus melancholicus.
Выраженная угнетенность настроения сопровождается депрессивными бредовыми идеями, которые называют вторичными, аффектогенными, кататимными. Но у больных с витальной тоской подчеркивается наличие первичной убежденности пациента в своей ничтожности, виновности, бедности. По выражению Курта Шнайдера, психоз раскрывает первичные опасения человека – о спасении души, сохранности тела, материальном благополучии и хлебе насущном. Отсюда типичными депрессивными бредовыми расстройствами являются идеи малоценности, самообвинения, самоуничижения, греховности, ипохондрические. Лишь с формальной точки зрения идеи самообвинения по содержанию могут быть квалифицированы иногда как идеи отношения и преследования (за мнимые преступления).
Среди расстройств мышления достаточно часто встречаются также контрастные мысли, которые иногда неточно называют навязчивыми (истинные ананкастические расстройства редко сопровождают циркулярную депрессию) – здесь же больной ярко представляет будто он может непроизвольно совершить несовместимые с его моралью действия, какие-либо позорные или ужасные, например ударить ножом собственного ребенка и т. п.
Суицидальные мысли и действия также можно считать типичным проявлением депрессивного приступа. «Стрелка виновности» при эндогенной де-
прессии, в отличие от психогенных, направлена обычно не на других людей, а на самого больного. Мотивами суицида бывает самонаказание, избегание ожидаемых страданий, избавление близких от хлопот. В целом, самоубийства, согласно Фридрейху, являются защитной реакцией самосохранения личности – если окружающие условия несовместимы с сохранением собственной личности, то защищать ее приходится даже самым крайним способом – само-уничтожением. Но именно при эндогенной депрессии иногда невозможно обнаружить психологически понятные мотивы суицида, когда желание смерти носит характер первичного расстройства влечений, а после осуществления попытки больные не способны обоснованно пояснить свой поступок.
Депрессивная фаза сопровождается сокращением продолжительности и смещением ритма сна. Появление сновидений с депрессивными переживаниями бывает предвестником приступа, а сновидений с позитивной эмоциональной окраской – предвестником его завершения. Соматические симптомы соответствуют симпатикотоническим расстройствам при общем адаптационном синдроме (синдроме стресса Селье) как бы в патологически затянувшейся фазе истощения.
Наиболее тяжелой стадией (формой) эндогенной депрессии является меланхолическая парафрения. Встречается редко и преимущественно в пожилом возрасте. Характерны стойкость и фантастичность бредовых расстройств нигилистического содержания – бред Котара. Поздняя возрастная патопластика де-
прессии типично состоит в появлении тревожного аффекта с возможными истерическими механизмами дополнительного симптомообразования. Встречаются истинные галлюцинации, когда больные слышат стоны умирающих близких, видят их муки.
Наряду с вышеописанными формами депрессий нельзя не упомянуть о затяжных и хронических, что коренным образом меняет представление о депрессиях, как о чисто фазных заболеваниях с благоприятным исходом. Попытки выяснить причину затяжного течения депрессий привели некоторых исследователей к выводу о том, что пролонгированный характер заболевания нередко является следствием лекарственного патоморфоза (H. Helmchen, 1974). Однако описание пролонгированных психозов вообще и аффективных состояний в частности в прошлом не позволяет относиться к этой позиции однозначно.
Некоторые авторы разделяют депрессии на простые (меланхолическая, тревожная, анестетическая, адинамическая, апатическая, дисфорическая, сенесто-ипохондрическая) и сложные (психотические)
депрессии с развитием в их структуре бреда, галлюцинаций, кататонических расстройств.
Представленная типология простых депрессий не исчерпывает всего многообразия депрессивных синдромов и является относительной, что связано с тем, что наряду с классическими картинами мономорфных депрессий наблюдаются состояния, которые трудно отнести к определенному типу депрессий в связи с полиморфизмом основных проявлений де-
прессивного синдрома. Сложные депрессии, к которым относятся сенесто-ипохондрические депрессии и депрессии с бредом, галлюцинациями и кататоническими расстройствами, отличаются значительным полиморфизмом и глубиной позитивных расстройств, изменчивостью, что связано с появлением в клинической картине болезни элементов, стоящих вне рамок облигатных расстройств. Исследование затяжных депрессий показало, что они могут иметь мономорфную структуру, если состояние на протяжении длительного времени не меняет своей психопатологической картины и полиморфную с развитием в картине де-
прессии различных видов депрессивных состояний.
В отличие от затяжных депрессий, хронические де-
прессивные состояния характеризуются не только пролонгированностью, но имеют и ряд психопатологических особенностей, характерных для этого вида состояний, проявляющихся дисгармоничностью триады и диссоциацией между разнообразными аффективными жалобами и достаточно монотонным внешним обликом и поведением больных.
Исследования затяжных депрессий показали, что они могут иметь как мономорфную, так и полиморфную структуру с развитием различных видов депрессивных состояний (А.С. Тиганов, А.Л. Пчелиная, 1983). Лишь в одной пятой части случаев наблюдалась относительно однообразная картина состояния, несмотря на многолетнее течение болезни: у большинства пациентов заболевание отличалось крайней изменчивостью и сменой различных видов депрессивных расстройств на протяжении болезни. Клиническая картина мономорфных депрессий (адинамических, анестетических, дисфорических, сенесто-ипохондрических или тревожных) отличается относительной простотой, малой изменчивостью, незначительной
динамикой отдельных проявлений, однообразием картины на всем протяжении болезни. На сравнительно короткий период в пределах имеющихся нарушений возникали рудиментарные расстройства, характерные для другого вида депрессий.
Изменчивая полиморфная клиническая картина затяжных депрессий наблюдалась как у больных с относительно неглубокими психопатологическими расстройствами, так и у пациентов с картиной заболевания, определяющейся глубокими психопатологическими расстройствами. При относительно неглубоких психопатологических расстройствах в структуре затяжной изменчивой депрессии констатировались заторможенные, адинамические, анестетические и сенесто-ипохондрические, тревожные состояния, без определенной последовательности сменявшие друг друга. Депрессивные состояния отличались выраженной атипией, стертостью собственно аффективных расстройств, преобладанием двигательных нарушений типа адинамии. В динамике имели место кратковременные смешанные состояния, колебания интенсивности основных проявлений депрессии: нередко отмечалось упрощение структуры депрессий за счет редуцирования дистимических расстройств.
Наступавшая спустя 2,5-3 года хронификация де-
прессий сопровождалась нарастанием однообразия, монотонности психопатологических расстройств на уровне адинамических, анестетических, ипохондрических нарушений. У больных с изменчивой клинической картиной и глубокими психопатологическими расстройствами на протяжении приступа состояние менялось от простой гипотимии до сложных состояний с бредом, галлюцинациями, кататонией. Спустя 3-3,5 года картина болезни стереотипизировалась, нарастали черты монотонности и однообразия.
В результате многочисленных исследований были выделены основные признаки, характерные для хронической депрессии. К ним относятся дисгармоничность депрессивной триады, характеризующейся сочетанием сниженного настроения и моторного торможения с монотонной многоречивостью при затруднениях концентрации внимания; гипоманиакальные «окна»; диссоциация между насыщенностью и разнообразием жалоб аффективного характера и внешне спокойным, монотонным обликом и поведением больных; ипохондрическая окраска идей самообвинения. Обсессивный характер суицидальных мыслей с сознанием их чуждости; наличие симптомов невротического регистра – сенестопатических, обсессивно-фобических, а также вегетофобических пароксизмально-подобных состояний.
Типологически хронические депрессии подразделяются на меланхолические, деперсонализационные и ипохондрические. Необходимо подчеркнуть, что хронические депрессии в большинстве случаев развиваются в картине биполярных аффективных психозов.
В заключение следует еще раз подчеркнуть, что хотя представленная типология больших эндогенных де-
прессий и является в значительной степени статической, она отражает психопатологический факт преобладания в картине депрессии тех или иных расстройств и вносит известные поправки в существующие классификации депрессий. Дальнейшее исследование и анализ каждого из выделенного типов аффективных расстройств поможет создать типологический континуум эндогенных депрессий от наиболее простых и легких до наиболее сложных и глубоких.
Между тем теоретическая и практическая необходимость разграничения депрессий на невротические и психотические очевидна в первую очередь для выбора оптимальной тактики терапии.
Так, например, один из постулатов лечения невротических депрессий – ведущая роль психотерапии и подчиненное, вспомогательное место психофармакотерапии. В теоретическом и отчасти в практическом плане это положение справедливо, если исходить
из понимания данных расстройств как непсихотических психогенной или психогенно-личностной природы. Тогда как основным принципом при лечении эндогенных депрессий является лидирующая роль психофармакотерапии и вспомогательная роль нефармакологических методов лечения: психотерапия, дыхательно-релаксационный тренинг, светотерапия (фототерапия), депривация сна (лишение сна), электросудорожная терапия.

Литература
1. Вовин Р.Я., Аксенова И.О. Затяжные депрессивные состояния. – Л., 1982.
2. Мосолов С.И. Основы психофармакотерапии. – М., 1996. – С. 288.
3. Недува А.А., Малин Д.И., Костицин Н.В. Опыт и перспективы применения некоторых новых препаратов для лечения атипичных и осложненных депрессий // Социальная и клиническая психиатрия. – 1996. – № 2. – С. 99-105.
4. Нуллер Ю.Л., Михаленко И.Н. Аффективные психозы. – Л., 1988.
5. Тиганов А.С., Пчелина А.Л. Затяжные эндогенные депрессии. Материалы IV Советско-Финляндского симпозиума по проблемам депрессий. – М., 1983. – С. 19-20.
6. Akiskal H. // Am J Psychiat. – 1983. – Vol. 140. – P. 11-20.
7. Angst J., Perris C. // Arch Psychiat Nervenarzt. – 1968. –
Vol. 210. – P. 373-386.
8. Bochik H.J., Broszio D. et al. In: Panze F. Problematik Therapie und Rehabilitation der chronischen endogenen Psychosen. Stuttgart. – 1967. – P. 263-276.
9. Cameron P.M. Psychiat J Univ. Ottawa. – 1989. – Vol. 14, № 2. – Р. 397-402.
10. Cassano I., Perugi I., Melair D. Panic disorder: Review of the empirical and rational basis of pharmacological treatment. Pharmacopsychiatry. – 1988. – Vol. 21, № 4. – P. 157-165.
11. Ciompi L., Lei G.P. Ed. H. Huber Berne et Stuttg. – 1969; 119.
12. Helmchen H. Pharmakopsychiat Neuro-Psychofarmakol. – 1974. – Vol. 7, № 3. – P. 125-155.
13. Kielholz P. Depressive Zustande, Erlennung Bewertung, Behandlung. Berlin, Stuttgart, Wien. – 1972.
14. Klein D., Taylor E., Dickstein S. // J Affect Dis. – 1988. – Vol. 14. – P. 25-33.
15. Kraepelin E. Psychiatrie. Leipzig. – 1909-1915. – Vol. 7. – P. 1-4.
16. Tesar I.E., Rosenbaum I.F., Pollack М.N. et al. Clonasepam versus Alprazolam in the theatment of panic disorder // Clin Psychiatr. – 1987. – Vol. 48, 10 (Suppl.). – P. 16-19.